Ираклий Андронович сделал паузу. Затем кашлянул и спросил:

– А… третья фотография? На месте?

– Вы имеете в виду тот снимок, который я подарила мужу? – уточнила я.

– Да, да! – нетерпеливо подтвердил гость.

– Я спросила мужа по телефону, и он ответил, что фотография у него в бумажнике.

Взгляд Ираклия Андроновича примерз к точке на скатерти и вдруг стал стеклянным.

– Ираклий Андронович! – позвала я через несколько минут.

– Что? – сразу же откликнулся гость, не отрывая взгляда от стола.

– Как вы думаете, зачем Штефану понадобился мой снимок?

Собеседник поднял глаза, посмотрел на меня. Минуту длилась пауза, потом Ираклий Андронович ответил обычным спокойным тоном:

– Думаю, для того, чтобы все узнали о вашем знакомстве. И даже больше того: о вашем близком знакомстве.

Мне снова стало страшно. По спине пробежали ледяные мурашки страха.

– Меня хотели подставить? – спросила я дрожащим голосом.

– Да.

– Кто?

Ираклий Андронович скривил губы и ничего не сказал. Взял связку ключей от квартиры надо мной, положил в тот же карман, что и записную книжку, слегка подтолкнул ко мне поближе книгу «Венгерские исторические хроники».

– Прочти, – посоветовал гость. – Тебе это будет особенно интересно.

– Хорошо, – пообещала я. – Прочитаю. А почему мне это будет особенно интересно?

– Прочтешь – узнаешь.

Я посчитала неудобным расспрашивать дальше. Не хочет человек откровенничать – и не надо!

Ираклий Андронович коснулся моей руки теплыми пальцами и пообещал:

– Я все тебе расскажу, как только отыщу свою вещь. И все покажу. Хорошо?

Я согласилась, а что еще мне оставалось?

Гость откинулся на спинку стула. Обвел комнату взглядом, сказал странным отвлеченным тоном:

– Да… Тесен мир. Представь мое изумление, когда я увидел этот браслет! И представь, что я почувствовал, когда узнал, чья ты дочь!

– Вы Феликса Ованесовича не обидели? – спросила я неловко. Гость как-то странно на меня смотрел, приподняв брови.

– Маша, ты о чем? Конечно, я ему заплатил! Спросил, за сколько ты отдала браслет, он сказал – за семьсот пятьдесят долларов. Так? Вот он и получил свои деньги обратно! Маш, я понимаю, что неприлично сообщать цену подарка, но этот браслет стоит намного дороже. Если ты все же захочешь его продать, имей в виду, что просить нужно пять тысяч долларов. Минимум.

– Знаю. Мне Феликс Ованесович все объяснил. Я не продавала браслет, я его заложила на месяц. И как раз вчера ходила, чтобы выкупить.

Я невольно улыбнулась, вспомнив выпученные глазки ювелира, его побагровевшее круглое лицо. Интересно, кем он меня теперь считает? Членом мафии?

Ираклий Андронович сдержанно хмыкнул.

– Да уж, представляю его реакцию. Надеюсь, он ничего не рассказал? Я просил не выдавать, хотел устроить тебе сюрприз.

– Он не выдал, – подтвердила я и хихикнула.

Похоже, я уже изрядно опьянела. Однако вдруг вспомнила еще об одном факте и даже икнула от неожиданности.

– Ираклий Андронович! Вы были утром на кладбище?

– Был, милая, – признался гость. – Я специально приехал пораньше, не хотел, чтобы меня кто-то видел. А откуда ты узнала?

– Цветы, – сказала я почему-то шепотом. – Красные розы. Это вы принесли?

Ираклий Андронович утвердительно кивнул.

– Открою тебе тайну: я твоей маме после каждого спектакля посылал букет красных роз.