Сыщик поднял брови, и Евгении Сергеевне пришлось дать более развернутый ответ. Рассказать о том, как сильно дочь по ней скучает. Что несколько лет подряд Львова давала Ане обещание: весь август, дорогая, я буду принадлежать только тебе, забуду о делах и проведу целый месяц в Игнатово.

Но каждый раз мама депутат — срывалась, как запойный трудоголик. Находились неотложные дела, обязательства перед другими людьми…

В марте этого года Аня попросила на день рождения один единственный подарок. Не обещания, а клятвы, что мама проведет конец лета с ней в Игнатово.

И когда неподалеку от деревни убили их помощницу по хозяйству Ларису, а мама начала настаивать на отъезде на любой выбранный дочками курорт, Аня увидела в этом лишь очередную отговорку.

— У девочки сложный возраст, — оправдывая упрямство дочери, говорила Львова. — Я сделала все, что смогла, но Аню еще и Яна поддержала. Сказала: «Мам, мы все равно никуда не ходим, гуляем только возле дома или по деревне. Я за Нюрой присмотрю». Ну я и согласилась. Думаете, зря? — Евгения Сергеевна просительно поглядела на майора, как бы ища одобрения и поддержки.

Но что мог ей ответить Гущин? Поработав этим утром с материалами, «нарытыми» Мартынов, майор уяснил, что раньше жертвы Водяного пропадали в разных районах Подмосковья и столицы. Прежде убийца охотился на огромной территории, Лариса первая, кого он убил в непосредственной близости от реки, куда сбросил уже пять трупов. Водяной, по мнению Мартынова, обнаглел от безнаказанности, раз начал стягивать радиус к определенному району.

Так что, утешить Львову нечем. Абсолютно. Убийца, действительно, мог охотиться поблизости.

Евгения Сергеевна молчала и ждала ответа.

— Не знаю, — честно ответил следователь. — Право слово, не знаю.

— У вас есть дети?

— Есть. У меня необыкновенно мудрый семнадцатилетний сын.

Львова нахмурилась, и сыщик понял, что ляпнул лишнего. В его словах Евгения Сергеевна увидела намек на то, что у нее необычайно глупые строптивые дочери.

— Простите, — быстро поправился Стас. — Я сказал о сыне так, как привык. Это, по правде говоря, мой дежурный ответ.

— А ваша жена, простите, где? Она не обиделась, что вы уехали за город и бросили ее одну?

— Марина больше не может на меня сердиться, хотя у нас и сложные отношения. Бывшая жена и сын живут отдельно.

Упоминая об отношениях с Мариной как о сложных, Гущин сильно приуменьшим правду. Семейная жизнь Гущиных напоминала непрерывные фронтовые действия, ведущиеся исключительно односторонне. Майор лишь с трудом удерживал оборону. В последние годы у Стаса сложилось мнение, что мозг Марины занят исключительно одним: поиском на чем сорваться. И в этом она была чрезвычайно изобретательна. Сегодня раздражение мог вызвать поздний приход мужа домой, назавтра — ранний: «Есть нечего, я не успела приготовить, я тебе не домработница и не кухарка…»

Действительно. Не домработница, кухарка — отвратительная. Зато юрист — на загляденье.

Стас и Марина познакомились на первом курсе юрфака. Результатом страстного романа естественно стала беременность, и Гущин поступил по-джентельменски, сделал предложение однокурснице из Астрахани.

Мнение мамы в расчет не принималось, мужчина должен все решать самостоятельно. (То, что мама суматошно ушла на пенсию с хорошей должности и стала нянькой для Арсения, поставлено в скобки. Тем более, что из Маргариты Павловны получилась самозабвенная классическая бабушка, шившая на дестсадовские утренники костюмы зайчика и мишки, пекущая пирожки и сырники, носящаяся с внуком по всем кружкам и секциям. В детской поликлинике родителей Сени Гущина в глаза не видели!)

Проблемы начались, когда молодые оперились и вначале ушли на съемную квартиру, а после взяли ипотеку и заимели собственное жилье.