За выходящим на улицу кирпичным забором раздался звук автомобильного клаксона — Дмитрий Михайлович предупреждал семью о возвращении с работы. Но дочери уже ушли на реку купать Занозу, и Евгения Сергеевна, обтирая руки о фартук, побежала встречать мужа.

Майор следом не поковылял, подойдя к снятой с решеток форели, голодный сыщик, не утерпев, отщипнул симпатичный поджаренный плавничок.

Рыская по Интернету, Гущин нашел несколько совместных снимков Евгении и Дмитрия Львовых. Там супруги показывались приодетыми: Михайлович в костюме и при галстуке, мадам на каблуках, с высоко взбитой прической. Разница в росте и габаритах была почти неощутимой.

Сегодня, встретившись воочию, Стас первым делом отметил, что депутатка становится совсем крошечной на фоне по-медвежьи огромного супруга. Когда Евгения Сергеевна знакомила мужа с гостем, ее плечо практически упряталось под широкой лапищей Дмитрия Михайловича, макушка головы уткнулась в его подбородок.

В какой-то момент, уже сидя за столом, Гущин поймал себя на мысли, что неверно сформулировал вопрос о местной «Санта-Барбаре». Полчаса назад он втихомолку подумывал о том, как они здесь все уживаются, так?

Но вопрос, как получалось, следовало ставить и вовсе кардинально: «Как сами Львовы в принципе умудрились полюбить друг друга?! Чем привлек интеллигентную коренную москвичку слегка облагороженный (ею же) деревенский увалень? Стопроцентный рубаха-парень».

Непонятно. Хотя Стас встречал и более несоответствующие пары.

В процессе ужина разница супругов обозначилась еще острее. Манеру поглощения Дмитрием Михайловичем еды, нельзя было назвать прилизанным мещанским словом «кушать». Львов с фантастической скоростью и сноровкой — уплетал форель. Причмокивая и закатывая очи. Но, надо отдать должное, делал это так заразительно и аппетитно, что слово «жрет» не возникало тоже. Широко расставляя локти и стягивая с тарелок зелень, овощи и хлеб, хозяин дома забрасывал все в рот практически одновременно, крупными кусками. Потом не пережевывал, а перемалывал еду челюстями. Не забывая поднимать глаза к небу и гудеть «м-м-м», выражая жене одобрение и благодарность.

Евгения Сергеевна, неторопливо отделяя вилкой и ножом мясо от косточек, смотрела на азартно жующего мужа с ласковой улыбкой.

Довольно быстро поддавшись непосредственной манере хозяина дома Стас прекратил анализировать их отношения и в рекордные для себя сроки расправился с форелью.

Запивая рыбу отличным сухим вином, сытый сыщик благожелательно подумывал: «А может быть, Евгению Истомину когда-то и привлекла в Львове эта искрометная незалакированная естественность?… Барышня и хулиган — классическая схема». Тем более, что Дмитрий Львов никаким хулиганом и не был. Сметливый парень из деревни. Без приводов и всяческих историй.

Заново увлекшись вероятной реконструкцией любовных перипетий Львовых Стас не заметил, как подошли соседи Глеб и Анфиса Капитоновы.

Но впрочем, это было извинительно: майор сидел спиной к калитке в заборе из сетки-рабицы. Он обернулся уже на стук костыля Анфисы, забарабанившего по полу беседки. А повернувшись, невольно отметил, что первая жена монтируется с Дмитрием Михайловичем куда лучше.

Но высокорослая Анфиса с чуть рыжеватыми вьющимися волосами также замечательно смотрелась и со вторым супругом. Доведись Гущину случайно встретить всю эту троицу «неразлучников», то у него, почти наверняка, закралась бы мысль — а не родственники ли Дима, Анфиса и Глеб? Все словно под одну копирку выпущены: пышущие здоровьем розовощекие здоровяки с большими серыми глазами. Если б не ножной протез и костыль, с которым Анфиса легко и ловко управлялась, Стас ни за что не заподозрил бы, что у нее есть хоть какие-то проблемы со здоровьем.

…Капитоновы принесли к столу приличных размеров кусок домашней буженины, бутылку самодельной смородиновой настойки и миску малосольных огурцов того же производства.