— Спасибо, что напомнил. — Мартынов, похоже, увильнул в мечту об отдыхе лишь для того, чтобы слегка собраться с мыслями. Собравшись, произнес: — Как понял, ты предлагаешь нам не принимать навязанную игру?

— Нет, не совсем, — осторожничал майор. — Тут дело вот в чем: если мы круто возьмемся за Игнатово, то я уверен — толку от этого все равно не будет. У нас нет никаких доказательств, нет ни биологических, ни дактилоскопических следов. Водяной уверен, что он — чист, и потому затеял эту игру с подставой Редькина. Но вот если мы за Федю не уцепимся, если не пойдем наповоду, Водяному придется нас как-то подтолкнуть…

— А не боишься, что он нас новым убийством подтолкнет? — вклинился в аргументацию Мартынов.

— Боюсь. И потому предлагаю объявить охоту на Редькина. Выставим кордоны, нагоним патрулей. Нападать на девушек станет проблематично, Окунь. Нас исподволь подводят к мысли, что Редькин — Водяной, и он обретается где-то здесь неподалеку. То есть, ожидать убийств в других районах Подмосковья не приходится. Я почти в этом уверен.

— Не лишено, — задумчиво пробормотал капитан. — А если Редькин попадется и кордоны придется убирать?

— Игорь, о чем ты? — грустно произнес майор. — Если Водяной нам его подставил, то должен быть уверен, что с Федей мы уже не встретимся. Ты ж не первый год в следствии и понимаешь.

— Жесть, — выдохнул Мартынов. — А ты уверен, что так оно и есть?

— Гарик. Я уже полтора часа над этим думаю… Редькин — обречен. Объявив его в розыск по стрельбе, мы, можно сказать, ему шанс даем. Если я ошибаюсь или Водяной решит не давать следствию новых доказательств на «подставного», то у Редькина появится ничтожный шанс выжить. Только так и не иначе. Поддержав игру Водяного, мы практически приговорим Федора.

— Согласен, — немного подумав, произнес Мартынов. — Как я понял, ты уже подготовил почву для появления в доме Редькина экспертной группы?

— Да. Вы приедете изымать форму для отливки дроби.

— Это мог бы сделать и участковый, — напомнил капитан.

— Водяной навряд ли петрит в наших тонкостях. Я еще немного поболтаю о том, что факту обстрела следователя по особо важным делам придали особый статус… Нагоню волну. Вы загоните машину во двор Редькина и с улицы будет не заметно, сколько человек работает в доме.

— Думаешь, проглотит?

— А у нас есть выбор?

— Нет. Ты рассуждаешь правильно.

Коллеги обсудили еще несколько моментов и распрощались до завтра. Стас, сжав телефон горячими пальцами, замер, уставившись на дом с освещенными, бессонными окнами. За тюлем мелькнула фигура Влада…

Подумав о Львове и его окружении, следователь набрал на телефоне вызов Кнышева. Краевед ответил моментально:

— Да, Станислав Петрович.

— У меня к вам вопрос, Яков Валентинович, — без лишних экивоков приступил майор. — Скажите, если бы два старых приятеля — Львов и Капитонов, решили где-то спрятать Редькина, то где бы это могло быть? Здесь, неподалеку.

— Неподалеку? — задумчиво повторил краевед. — У Феди у самого тут есть захоронка. Земляночка в лесу…

— Землянка не подходит, — оборвал Гущин, думая о том, что если о землянке знает краевед, то знают — многие. И в том числе участковый. — Подумайте, где еще удобно спрятать Редькина на несколько дней?

— На несколько дней? — снова повторил историк. — Тогда… У Львова поблизости таких мест нет, это совершенно точно.