— Правда? — заинтересовался Тирл и оттянул ее голову за волосы, чтобы взглянуть в глаза. — Что ты здесь делаешь, негодница? Ждешь ночи, чтобы открыть ворота поджидающему невдалеке брату?

— Можешь бодрствовать всю ночь и следить за мной, если не доверяешь, — посоветовала она, потершись попкой о его бедра.

Он прижал ее к груди.

— Ты проклятие моей жизни. Как я жалею, что люди моего брата похитили тебя! Не повстречай я тебя, моя жизнь была бы куда проще и спокойнее!

— Ты так не думаешь, — уверенно объявила Заред, приподнявшись, чтобы взглянуть на него. — Я пришла сюда не из ненависти, не желая предать тебя, а из одной лишь любви. Хотела прийти раньше, но Лайана упросила меня подождать. Она каким-то образом ухитрялась получать известия о тебе. Я…

Она замялась. Тирл подозрительно прищурился.

— И не думай ничего от меня утаивать!

— Хорошо. — Заред прерывисто вздохнула. — По-моему, это жена твоего брата посылала гонцов, и те сообщали, что с тобой все хорошо. Когда ты едва не умер, мы с Лайаной целыми днями стояли на коленях в часовне, моля Бога о твоем выздоровлении. Энн Маршалл к тому времени приехала в Морей и тоже молилась с нами.

Тирл кивнул. Возможно, молитвы женщин помогли ему справиться с болезнью.

— Бьюсь об заклад, твои братья не молились о выздоровлении Говарда.

— Вот тут ты ошибаешься, — покачала головой Заред. — Роган изменился. Пока не знаю насколько, но он стал другим. По-моему, всему причина осознание того, что он едва не потерял сына, а потом лишь по чистой случайности оставил в живых человека, спасшего мальчика. Сыграли роль и увещевания Лайаны. То, что она пыталась втолковать много лет, наконец-то пустило корни, и он опомнился. Вряд ли он хочет растить сыновей, чтобы их безжалостно убили. Думаю, он хочет дожить до того, чтобы увидеть внуков.

— На чьих поместьях?

— Не знаю. Лайана говорит, что с таким приданым, как у нее и Энн, можно построить новый замок или отремонтировать старый. Кажется, Роган обдумывает эту мысль.

Тирл согласился, что для упрямого, иссушенного ненавистью Рогана это большие перемены.

— Ты знаешь моего брата с худшей стороны. Но в душе он добр и мягок. И не хочет никого убивать. Он был… так жесток с тобой, боясь, что ты повредишь его семье. На его месте ты вел бы себя точно так же, не находишь?

— Значит, он был жесток по необходимости? — бросил Тирл, стараясь сдержать гнев при воспоминании о несправедливостях, которым был подвергнут. Но это оказалось нелегко. К сожалению, он вполне мог понять обе стороны. — Итак, что заставило тебя явиться сюда?

Она поцеловала его в шею.

— Я говорила. Не могу жить без тебя. Ты меня смешишь.

— И очень я рассмешил тебя в тот день, когда твои братья меня избили? — проворчал Тирл.

— Нет, тогда я не смеялась. Но сказала, что хочу уйти с тобой и остаться навсегда.

— До тех пор, пока опять не посчитаешь, что я причинил зло кому-то из твоих драгоценных братьев?

— Нет. Отныне я верю только тебе. И всегда буду на твоей стороне. Против них.

Несколько минут он лежал совершенно неподвижно. Потом поднял голову и долго смотрел в ее глаза. И увидел, что она не лжет. В ее глазах сияла не только любовь, но и преданность, верность и доверие.

Он прижал ее голову к своей груди.

— И что нам теперь делать? Ты не можешь оставаться здесь.

— Я останусь там, где ты. Собираешься идти в бой? Я буду рядом.