|
Там и сям виднелись незаконченные постройки, коробки зданий, где из-за жары никто не работал. Пройдя немногим более двух километров, Мегрэ отыскал виллу "Маргаритки", причудливую постройку в английском стиле со стеной, разделанной рустами и отделявшей сад от леса, которому суждено было простоять еще всего несколько лет. В окне второго этажа виднелась кровать со скатанным матрасом. Одеяла проветривались на подоконнике. Он позвонил. Пока служанка лет тридцати разглядывала его в дверной глазок, раздумывая, открывать или нет, Мегрэ успел надеть пиджак. - Можно видеть госпожу Галле? - А кто вы? Тут из глубины дома донесся голос: "Что там такое, Эжени?" - и на крыльце показалась г-жа Галле собственной персоной. С надменным видом она ждала объяснений от непрошеного посетителя. - Вы что-то уронили, - нелюбезно заметила она, когда Мегрэ, забывшись, снял шляпу и оттуда выпал носовой платок. Он поднял его, пробормотав что-то невразумительное, и представился: - Комиссар Мегрэ из первой опербригады. Я хотел бы поговорить с вами, сударыня. - Со мной? - и повернувшись к служанке, она отчеканила: - А вы-то чего ждете? У Мегрэ сразу же сложилось свое мнение о г-же Галле: откровенно несимпатичная особа лет пятидесяти. Несмотря на раннее время, на жару, на отсутствие соседей, она была в лиловом шелковом платье, а из тщательно уложенной прически не выбивалась ни одна прядь, и, наконец, на шее у нее, на груди и на руках блестели золотые цепи, броши и кольца. С явной неохотой она провела Мегрэ в гостиную. По дороге, заглянув в приоткрытую дверь, он увидел белоснежную кухню со сверкающей алюминиевой и медной посудой. - Я могу натирать пол, мадам? - Разумеется. Начинайте. Служанка исчезла в соседней комнате-столовой и принялась натирать паркет воском. По дому разнесся сильный запах скипидара. В гостиной повсюду лежали вышитые салфеточки. На стене висела увеличенная фотография высокого худого мальчишки с острыми коленками и неприятным лицом, в костюме для первого причастия. На пианино стояла фотография поменьше, на ней был запечатлен мужчина в мешковатом пиджаке, с пышными волосами и бородкой с проседью. У него было такое же продолговатое лицо, как у мальчика. Еще одна деталь поразила Мегрэ - он даже не сразу понял, что именно, - неестественно тонкие губы, которые, казалось, делили лицо на две части. - Ваш муж? - Да, мой муж! Я хочу знать, что здесь потребовалось полиции. В течение последовавшего разговора Мегрэ то и дело переводил взгляд на портрет; по сути, это была его первая встреча с покойным. - Должен сообщить вам, сударыня, неприятное известие... Ваш муж в отъезде, не так ли? - Да! Продолжайте. Он?.. - Произошел несчастный случай. Скорее, не совсем несчастный случай... Наберитесь мужества... Она сидела перед ним очень прямо, положив руку на круглый столик, уставленный фигурками "под бронзу". Лицо ее оставалось суровым, недоверчивым, и только пухлые пальцы выдавали волнение. Почему Мегрэ пришло в голову, что в молодости она, наверное, была худой - может быть, даже очень худой - и располнела только с годами? - Ваш муж убит в Сансере, в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое. |
