|
Двадцать тысяч! А ведь в лучшем случае он тратил в месяц две тысячи франков, иначе говоря, платил за страховку почти половину денег, с таким трудом добытых у приверженцев Бурбонов. Мегрэ перевел взгляд на разложенные на полу черные бесформенные лоснящиеся брюки, вытянутые на коленях. Он вспомнил г-жу Галле в лиловом шелковом платье, увешанную драгоценностями, ее резкий голос. И логическим завершением его мысли была бы фраза, обращенная к портрету: "Значит, ты ее так любил?" Пожав плечами, Мегрэ повернулся к залитой солнцем стене, куда ровно неделю назад поднимался Эмиль Галле, без пиджака, в крахмальной манишке, выглядывавшей из жилета. - В камине еще есть пепел, - сказал он Мерсу усталым голосом. - Постарайтесь найти еще что-нибудь, касающееся господина Жакоба. И какой это кретин уверял меня, что знает только библейского Иакова? Мальчишка с лицом, усеянным веснушками, влез на окно, улыбаясь во весь рот. А с террасы доносился добродушный мужской голос: - Эмиль, не мешай людям работать! - Смотри-ка, еще один Эмиль, - проворчал Мегрэ, - но этот-то по крайней мере живехонек! И сделав над собой усилие, он не посмотрел на портрет, когда выходил из комнаты. Глава 7 Ухо Жозефа Мерса По-прежнему стояла жара. Каждое утро в газетах сообщалось, что в различных уголках Франции прошли грозы и причинили значительный ущерб, однако за три недели в Сансере и его окрестностях не выпало ни капли дождя. Днем комната, которую раньше занимал Эмиль Галле, буквально раскалялась на солнце, и находиться в ней становилось невозможно. Однако в эту субботу Мере ограничился тем, что задернул открытое окно шторами из сурового полотна, и не прошло получаса после завтрака, как он уже сидел, склонившись над своими стеклянными пластинками и клочками почерневшей бумаги, и работал с размеренностью метронома. Несколько минут Мегрэ бродил вокруг него, рассеянно дотрагиваясь до стола, то и дело останавливаясь, как человек, которого одолевают сомнения. Наконец он вздохнул: - Послушайте, старина, я больше не могу. Я восхищаюсь вами, но вы не можете себе представить, что значит весить почти сто килограммов. Мне нужно хоть ненадолго выйти на свежий воздух. Но куда деться в такую жару? На террасе прохладней, но там расположились отдыхающие с детворой. В кафе лишь в редкие часы не слышно раздражающего стука бильярдных шаров. Мегрэ вышел во двор, часть которого находилась в тени, и окликнул проходившую мимо служанку: - Принесите мне сюда плетеное кресло. - Хотите устроиться здесь? Но тут вас будет беспокоить шум из кухни. И все же лучше слушать кудахтанье кур, чем людскую болтовню. Мегрэ подвинул кресло поближе к колодцу, закрыл лицо газетой, чтобы спастись от мух, и, признаться, сразу же сладко задремал. Мало-помалу звон посуды на кухне терял свою отчетливость, и Мегрэ, разомлев от жары, казалось, перестал наконец думать о покойнике. Когда именно он услышал странный шум - словно раздались два выстрела? Он еще не проснулся и потому тотчас же увидел сон, где эти звуки нашли свое объяснение. ... Он сидит на террасе отеля. Мимо проходит Тибюрс де Сент-Илэр в костюме бутылочного цвета, а за ним следует дюжина псов с отвислыми ушами. |
