Пришел полицейский, чтобы увести его вниз, а он все продолжал нукать. На лестнице им повстречался Берт Клинг – высокий молодой белокурый детектив. На нем была кожаная куртка и джинсы. Хлопчатобумажная рубашка под курткой взмокла от пота.

– Привет! – воскликнул он, увидев Хейза. – Что это тут у тебя?

– Нападение. А у тебя на сегодня все?

– Все, – ответил Клинг. – Эта комедия с портом ни к черту не годится. Дохлый номер. Каждый мальчишка в доках знает, что я из полиции.

– Тебя что, действительно раскусили?

– Нет как будто, но про героин никаких разговоров, это уж точно. Почему Пит не хочет отдать это дело в отдел борьбы с наркотиками?

– Он пытается обскакать торговцев наркотиками на нашем участке, хочет разнюхать, откуда они получают товар. Сам знаешь, как он относится к этой отраве.

– Кого это там снаружи Стив держит за руку?

– Истеричную мамашу, – сказал Хейз и услышал голос Мейера, поднимавшегося по лестнице.

Клинг снял куртку.

– Ну и запарился же я, – произнес он. – Никогда не пробовал разгружать судно?

– Нет, – сказал Хейз.

– Туда, туда заходи, поганец, – раздался голос Мейера. – Поогрызайся у меня. – С легким любопытством взглянув на сидящую на скамейке миссис Аннучи, он подтолкнул задержанного вперед. Тот был в наручниках, плотно обхватывающих его запястья.

Пара полицейских наручников напоминает пятнадцатицентовую детскую игрушку, с той разницей, что полицейская игрушка все-таки настоящая. Они сделаны из стали и представляют собой изящный, прочный, безотказный складной капкан. Наручники – штука малокомфортабельная. Если их надевать на кисти аккуратно, можно даже не защемить. Но обычно во время ареста полицейский торопится, и когда с преступника снимают наручники, кисти его рук всегда стерты и ободраны, а иногда кровоточат.

С человеком, которого Мейер привел в отделение, обошлись далеко не деликатным образом. Он только что вел перестрелку с целым отрядом полицейских, и когда им, наконец, удалось его изловить, они не слишком церемонились, защелкивая наручники. Металл здорово защемил ему кожу, причиняя сильную боль. Мейер втолкнул задержанного в комнату, и тот, пытаясь сохранить равновесие, взмахнул руками, отчего ему стало еще больнее.

– Познакомьтесь с крупным деятелем, – насмешливо объявил Мейер. – С половиной участка вздумал тягаться, так, что ли, деятель?

Задержанный не ответил.

– Ювелирный магазин на углу Десятой и Калвер-стрит, – продолжал Мейер. – Патрульный заметил его, когда он с пушкой в руках орудовал внутри. Отчаянный парень. Ограбление средь бела дня. Ты ведь отчаянный парень, верно?

Задержанный не ответил.

– Только он увидел патрульного, сразу начал палить. Из нашей машины услышали выстрелы и мигом прибыли на поле боя, успели вызвать по радио еще одну машину. А из второй позвонили за подмогой сюда. Прямо герой в осажденной крепости. А, деятель?

Задержанный не ответил.

– Садись, – приказал Мейер.

Задержанный сел.

– Как зовут?

– Луи Галлахер.

– Не первый раз имеешь дело с полицией?

– Первый.

– Учти, мы проверим, так что рассказывать басни не советую.

– Я имею дело с полицией в первый раз, – повторил Галлахер.

– Кофе там у Мисколо есть? – спросил Клинг и пошел по коридору. С лестницы вернулся Карелла. – Ну что, Стив, избавился от нее?

– Избавился.