– Наверное, я зря провожу жизнь в метаниях по Галактике, – произнесла Кора. – Рискую жизнью, даже иногда погибаю, сама убиваю людей. Зачем? Можно пойти на стадион…

    – Ты бы сбежала с этого стадиона, как только догадалась, что он игрушка, перец в пресной жизни. Твой стадион не для зрителей, а для истинных спортсменов.

    – Не утешайте меня, комиссар, – запротестовала Кора. Она уже поняла, что ей не суждено провести выходные в родной деревне.

    У выхода из старой подземки их ждал серый с синей полосой служебный флаер ИнтерГпола, вызванный Милодаром по интуитивной связи…

    Пришлось перебежать к нему, прикрываясь футбольными программками. На улице моросил тоскливый осенний дождик.

    Комиссар достал из кармана два скромных белых пакетика.

    – Здесь семена для твоей бабушки. Все-таки сдержал обещание!

    Через шесть минут флаер примчал их в санаторий «Узкое», раскинувшийся за Палеонтологическим музеем на окраине Москвы. Там, под одним из прудов, находилась тайная база московского сектора ИнтерГпола.

    Спустившись по бетонной трубе и миновав стальные двери, они оказались в белом коридоре. Потолок кое-где протекал. Стены давно пора бы покрасить. Но Кора не стала говорить об этом комиссару. Она все еще ломала себе голову, зачем он ее сюда пригласил.

    Они вошли в кабинет комиссара.

    Ничто не указывало на то, что он находится под прудом в запущенном парке, если не считать таза в углу, в который капало с потолка. Мягкие ковры и низкие кресла придавали кабинету восточный экзотический уют.

    – Присаживайся, Кора, – произнес комиссар, – чувствуй себя как дома.

    Это был опасный знак. Комиссар никогда не добрел перед своими агентами, если им не угрожала смертельная опасность.

    – Что будешь пить? Виски с содовой? Или джин с тоником?

    – Вы же знаете, что я пью только водку «Абсолют», – ответила Кора, которая старалась держать себя в руках и не показать страха, охватившего ее. Задание обещало быть смертельно опасным.

    – Сейчас ты увидишь испуганную, убитую горем женщину. Ты должна проникнуться сочувствием к ее горю, – сказал Милодар, протягивая Коре высокий бокал. До половины он был наполнен колотым льдом и ломтиками лимона, поверх покачивался небольшой, но глубокий бассейн водки.

    – Должна?

    – Я не заставляю тебя притворяться. Ее горе искренне и глубоко. А мы обязаны ему помочь.

    – В чем заключается ее горе? – осторожно спросила Кора. Она знала, насколько активно ИнтерГпол был погружен в большую галактическую политику.

    – Она боится потерять своего единственного племянника. Его могут убить.

    – Мы должны спасти его?

    – Вот именно.

    – Почему?

    Милодар поставил своей бокал на край стола и начал загибать пальцы.

    – Во-первых, мы гуманисты. И любая человеческая жизнь для нас – истинная драгоценность.

    – Комиссар, мы не на парламентских слушаниях.

    – Не старайтесь показаться циничнее, чем вы есть на самом деле, агент Орват.

    – Быть циничнее, чем я, невозможно, – откликнулась Кора, отпивая из бокала. Конечно, это была водка среднего класса, никак не «Абсолют», но она другого от Милодара и не ждала.