Все начали инстинктивно принюхиваться. Я почувствовала запах дыма.

    -  Горим! - пронзительно, так что все невольно вздрогнули, закричала матушка, и бросилась прятаться на груди мужа.

    Отец Дмитрий отстранил ее от себя, опустился на колени и начал молиться.

    -  Где горит? - спросил из соседней комнаты, последний обитатель дома, кучер Иван. - Со двора дымом тянет…

    -  Вот и все, - сказала я, чувствуя в душе полную пустоту и неимоверную усталость. - Теперь нам остается только ждать.

    -  Чего? - дрожащим голосом спросила матушка.

    -  Смерти или чуда, - ответила я.

    -  Нужно бежать! - крикнула она и кинулась в соседнюю комнату. Оттуда послышались громкие удары, Иван бил чем-то тяжелым в дверь. Потом он крикнул:

    -  Нас заперли! Горим! Спасайся, кто может!

    Ужас сковал мои силы, и я безвольно опустилась на лавку. Снаружи уже слышался треск горящего дерева. В невидимые щели в горницу начал просачиваться дым. Сразу стало трудно дышать. Иван продолжал кричать и ломать входную дверь. Священник молился. Я сидела, тупо глядя перед собой. Одна знахарка почему-то сохраняла спокойствие. Старушка осталась на своем месте и, не спеша, прихлебывала из блюдечка чай.

    Удивительно, но ее необъяснимое спокойствие вернуло мне силы.

    -  Батюшка, вместо того чтобы молиться, помог бы Ивану открыть дверь, - сказала я отцу Дмитрию и пошла, посмотреть, как у того продвигается дело. Кучер стоял против входной двери и как тараном бил в нее тяжелой скамейкой. Сил у него было мало, и та от ударов только вздрагивала.

    -  Дай я попробую, - оттолкнув меня с дороги, закричал отец Дмитрий и отобрал у обессилившего кучера скамью.

    За окошками уже полыхало пламя и у нас внутри стало совсем светло. Священник что есть силы, выбивал дверь, но она не поддавалась. От дыма стало нечем дышать. Сорвав голос, оборвала крик попадья и натужно закашлялась, задохнувшись дымом. Вдруг со звоном в одном из окон лопнуло стекло, и в комнату ворвался вихрь огня. Меня опалило жаром и я, спасаясь от пламени, отступила к глухой стене.

    И в этот момент из дыма выплыла старуха знахарка. Она подошла к отцу Дмитрию, и что-то ему сказал. Что именно, за треском пожара я не услышала, но он тотчас бросил попытки выбить дверь и швырнул скамью на пол.

    -  Алевтинка, иди сюда, - на этот раз громко, так что я услышала, позвала меня старуха.

    Услышав такое обращение, я решила, что или схожу с ума или теряю сознание. Однако знахарка обращалась именно ко мне, и я почти против воли послушалась и подошла.

    -  Помоги, милая, матушке, а то она занедужила, - попросила старуха и обратилась уже ко всем. - Идите за мной.

    Бабка подошла к запертой снаружи входной двери и легко, безо всякого усилия ее открыла. Я поймала попадью за руку и потащила за собой. Все бросились в сени, спеша убежать из дома. И тут произошло нечто совершенно немыслимое и необъяснимое. Лишь только я переступила порог горницы, как пожар утих. В сенях было тихо, будто за стенами дом не бушевало пламя. И воздух был самый обычный. Мы все замерли на месте, и молча стояли, не зная, что делать дальше. Одна матушка продолжала кашлять, но и она скоро утихла.

    -  Пожара что, больше нет? - растеряно, спросил старуху отец Дмитрий.

    -  Идите наружу, - не ответив, велела она нам и опять сама открыла дверь во двор.

    Мы послушались, и друг за другом вышли на крыльцо поповского дома.