— Фрэнк, тебе не хватит сил…

— Кому — мне? — Он разозлился. Лью дурак, если хочет выставить его перед другими в неприглядном свете. Он рванул руку, двинулся вокруг крыла. Винт был в приподнятом положении. Он потянулся к лопасти, ухватился за неё обеими руками и висел до тех пор, пока под его тяжестью не сдвинулись поршни. В голове пульсировало, перед глазами поплыли белые вспышки. С минуту постоял, дожидаясь, пока пройдёт боль. Теперь лопасть была ниже, и он нажал на неё плечом, но она не поддалась. Лью прав: он сейчас не в форме, хотя и не стоило говорить об этом при всех. Сделал ещё одну попытку — безрезультатно, резкая боль в спине вынудила остановиться. Он подождал ещё минуту, скрывая, как тяжело и часто дышит. Бог с ним, с подсосом, — с этим справится первый заряд, их ведь семь, в избытке.

Обходя крыло, он больно ударился о него плечом. Над головой мигал и качался фонарь, ноги вязли в песке.

Все молчали.

Таунс карабкался наверх — поскользнулся, упал. Поднялся на ноги, снова полез — ухватился за сиденье пилота, перебросил ногу. Только не упасть. Виски в поту, потрачено столько сил, и никто не помогает, ублюдки. Посмотрим теперь, кто командир, сейчас он им покажет. Отжать подсос. Ещё пару качков ради гарантии. Контакт.

Они кучкой стояли на песке, отбрасывая тени на крыло. В полном молчании смотрели на человека, опять и опять нажимающего кнопку зажигания — безрезультатно.

— Фрэнк, послушай. Обойма пуста. Без пиропатронов.

Таунс выкрикнул иссохшим ртом:

— Патроны есть. Целых семь зарядов! — И продолжал давить на проклятую кнопку.

— Слушай, Фрэнк. Постарайся понять. Мы вытащили патроны, пока ты возился с винтом. Это бессмысленно.

Руки Таунса замерли. Он все понял. До него дошло, что они с ним сделали. С командиром самолёта. Они усадили его сюда, как в ловушку для обезьян.

Он рванулся с сиденья, шагнул на крыло и уставился на поплывшее перед ним белое лицо Морана.

— Вы… сделали…

Снизу он казался огромным; сгорбленные плечи доставали до звёзд, ноги согнулись в коленях, руки растопырились перед прыжком.

Он потерял рассудок. Моран понял это и попросил у сержанта пистолет.

— Осторожно, Фрэнк.

Не удержав равновесия, Таунс прыгнул — в тот самый миг, когда раздался выстрел. Тело стукнулось о песок и не шевелилось.

ГЛАВА 21

Полная луна нижним краем касалась гребня тёмной дюны.

Моран поглядывал на неё, слушая Таунса; временами он вставлял слово-другое, чтобы дать знать, что слушает и понимает.

Моран вернул Уотсону пистолет и помог Таунсу встать на ноги. Вдвоём с Кроу они увели его с освещённого места. Для слез в нем не оставалось влаги, но дыхание было резким и частым, тело дрожало.

— Я присмотрю за ним, — сказал Моран, и Кроу направился к остальным. Все молча принялись за работу. Прошло много времени, прежде чем Таунс шёпотом сказал:

— Не думал, что ты это сделаешь. Не думал, что выстрелишь.

— Я стрелял в воздух.

Таунс открыл глаза и долго смотрел на высокие белые звезды.

— Не думал, что я так плох, Лью.

— Ты не так плох…

— Не думал, что дошёл до… — Он смотрел на звезды с таким видом, будто удивлялся, что видит их вновь. — Я пытался запустить мотор, верно?

— Да.

— Зачем я это делал. Лью?

— Чтобы показать, что ты самый главный.

— Неужели? Боже мой!

Рука Морана ещё ощущала отдачу выстрела. Им повезло. Трудно было промахнуться — Таунс летел прямо на него. Но, в метафорическом смысле, выстрел попал в цель: даже будучи в таком состоянии, Таунс осознал — в него стрелял лучший друг.