— Пусти меня, — выдохнула она не очень уверенно.

— Через час, — пообещал он и стал подниматься по лестнице, неся ее на руках, — через час я отпущу тебя домой.

— Мне надо идти. Сегодня такой сильный ветер.

— Можно мне с тобой?

Ансельмо спросил себя, существует ли вежливый способ сказать «нет».

— Грета, я бы хотел побыть один.

Грета спросила себя, существуют ли слова, способные выразить, как она скучала по нему и как не хотела расставаться с ним сейчас, когда он только вернулся из Милана. Потом она вспомнила о Гвидо. О том, что он сказал ей как-то в мастерской. Было что-то, о чем Ансельмо не хотел с ней говорить, что-то, связанное с такими ветреными днями. Она хотела знать, что это. Но вдруг поняла, что больше всего на свете она хотела, чтобы эта тревожная морщина исчезла с лица Ансельмо. Немедленно.

— Хорошо.

— Правда?

— Правда.

— И все?

— Сегодня и в самом деле как-то сильно дует. Я устала. Поеду домой. Я рада, что ты вернулся.

Морщина исчезла. С его лица. Она переместилась в потайное место. В темноту. Где только Грета могла видеть ее и чувствовать боль от этой жесткой складки.

— Спасибо за цветок.

Она кивнула и улыбнулась. Было что-то фальшивое в этом прощании. Это даже не было похоже на прощание. Ни поцелуя, ни объятия, только взмах руки, и Ансельмо исчез, проглоченный темным зевом метро. Она зажгла фары на своем велосипеде и поставила ноги на педали. Посмотрела вокруг, продумывая дорогу к дому. Один путь был длинный и почти без подъемов, другой короткий и трудный до изнеможения. Она выбрала второй и покатила вперед. Но на первом же подъеме у нее зазвонил телефон. На этот раз она его услышала. Она держала его под рукой на случай, если вдруг позвонит Ансельмо. Но это был не он. Это была Эмма.

— Дневник у меня, — без вступлений выпалила подруга.

— Дневник Ансельмо? — не поверила Грета.

— Он самый.

— Как? Откуда?

Молчание.

— Эмма?

— Грета, ты… ты не могла бы приехать ко мне?

— Что-то случилось?

— Много чего. Приедешь?

Мать в ресторане, как всегда. Никто не заметит, если она вернется домой поздно.

— Уже еду.

Грета развернула велосипед и поехала вниз. На натянутых тормозах, как обычно. Гася скорость.

У Эммы Грета застала Лючию. Она сидела на плетеном диване в пижаме и с видом человека, которому не терпится рассказать нечто сногсшибательное. На столе — остатки пирожных, обертки конфет и целая когорта флакончиков с лаками самых разных цветов. У Греты возникло ощущение, что она попала на пижамную вечеринку. Она ненавидела пижамные вечеринки.

— Ну и?

— Эмма и Эмилиано поцеловались! — выпалила Лючия.

Грета вытаращила глаза, не веря своим ушам. Потом присела на цветастое кресло:

— Ты с ума сошла?

— Я тоже ей так сказала!

Эмма сделала глубокий вдох:

— Похоже на то.

— А потом она хотела уехать с ним на мотоцикле в его логово.

— Совсем тронулась?

— К счастью, мне удалось остановить ее в последний момент.