— Сомнения? Вас всехповесить бы за то, что вы сделали! И я подержала бы проклятую веревку! Месяцы — месяцы! — работы коту под хвост из-за героя-любовника, который не смог противиться желанию показать всем свою значимость!

Джош с готовностью перевел неизбежный взрыв со своих помощников на себя. Он обладал чувством справедливости, и это была его ошибка, что его помощники копались в ее прошлом. Он сказал:

— Если бы ты была честна со мной…

Рейвен повернулась и бросила на него взгляд, под которым он должен был съежиться.

— Я не знала тебя с сотворения мира, — резко оборвала она, игнорируя сдавленный смех позади себя. — И я не треплю языком при первой возможности! — Запоздало к ней пришло понимание, что как раз этим в данный момент она и занимается. Рейвен замолчала и продолжала сверлить его взглядом.

Джош посмотрел на своих друзей:

— Вы нас не оставите?

Рафферти, выходивший последним, оглянулся и с серьезным видом спросил:

— Может, мне стоит остаться, Джош? Ты, возможно, понадобится кто-то, кто защитит твои права.

Джош приподнял бровь, держась с достоинством, насколько это возможно, будучи несправедливо названым плейбоем и героем-любовником перед своими людьми. Рафферти засмеялся и тихо закрыл за собой дверь.

Рассматривая Рейвен и борясь с желанием снова обнять ее, Джош спокойно сказал:

— Я как раз пытался дозвониться до тебя прямо перед твоим приходом. — Он кивнул на место, где раньше были его друзья. — Они заставили меня осознать, что я наделал. Я сожалею, Рейвен. Я не подумал. То сфабрикованное досье на тебя просто… Я чуть с ума не сошел.

Рейвен резко обернулась, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Когда Келси вызвал ее с помощью кода чрезвычайной ситуации, она даже не потрудилась замаскироваться. Она просто сменила автомобиль и постаралась приложить все усилия, чтобы за ней не было слежки. И так как Леон был на собрании правления, она чувствовала себя в достаточной безопасности, примчавшись сюда, чтобы посмотреть в лицо Джошу.

Она была одета в то же, в чем была, когда позвонил Келси, — в белое шелковое платье, которое нежно льнуло к ее груди и талии, переходя в свободную юбку, легко касавшуюся ее коленей. На лицо был нанесен макияж, подходящий к ее роли — ничего чересчур яркого, но мягко затемненные таинственные глаза были похожи на кошачьи, и черты ее лица, мастерски очерченного, казались заостренными и экзотическими.

Очень тихо Джош сказал:

— Я мог бы догадаться, какую роль ты играешь, даже без того досье. Таинственная женщина, соблазнительная, но ни разу не соблазненная. Зажигающая огонь, но никогда сама не загорающаяся. Прядущая сеть, в которую сама никогда не попадает.

Резко, на грустной ноте, он добавил:

— Ты должна познакомиться с моей сестрой.

Рейвен проигнорировала это совершенно нелогичное заключение. Вместо этого она обдумывала, как он описал ее роль, и почти рассмеялась. Оценивая представление, которое разыграла для его людей, она решила, что не была столь хорошей актрисой, как, казалось, думал Джош. «Будь он проклят за то, что заставил меня потерять контроль», — думала она, но не почувствовала никакой злости, даже возмущения.

— Рейвен…

— Почему ты не мог послушаться меня, — спросила она, стремясь сохранить спокойный голос. — Зачем тебе было нужно это расследование?

— Уже было слишком поздно останавливаться, — серьезно ответил он. — Мы уже копались в твоем прошлом. И после того, как я ушел от тебя, я очень боялся, что ты влезла не в свое дело, боялся, что тебе причинят боль.