У светофора на углу Главной и Широкой Хью Холмс знаком поманил его к кромке тротуара. Рядом с банкиром стоял молодой человек в голубом костюме, высокий и страшно худой.

— Доброе утро, мистер Холмс. — Санни мигом повел себя, как самый что ни на есть образцовый пай-мальчик. В присутствии Холмса он всегда немного нервничал.

— Доброе утро, Санни. Познакомьтесь с новым проповедником Первой баптистской церкви Бруксом Питерсом. Питерс, это полицейский Санни Баттс, один из наших ветеранов, участников боевых действий, поступил на службу в полицию примерно три месяца назад.

— Рад с вами познакомиться, Санни. — Проповедник говорил так, будто и в самом деле был рад этому знакомству.

— Добро пожаловать в Делано, брат Питерс. Мы с мамой ходим в Вестсайдскую, так что мы не вашей конгрегации, но, возможно, мы вас как-нибудь услышим на церковном празднике или совместном богослужении. — Санни прекрасно знал, как надо разговаривать с баптистскими проповедниками, впрочем, он знал, как надо разговаривать с большинством конкретных категорий людей.

— Ваша машина выглядит довольно мощной.

— Да, сэр. Я полагаю, она, действительно, мощная. Мы приобрели ее, в общем, за бесценок на распродаже армейских излишков в прошлом месяце на базе Форт-Беннинг. На спидометре у нее всего семь тысяч миль. Для города великолепное приобретение. Так мне кажется. — Он бросил быстрый взгляд на Холмса, который не сказал ни слова, а лишь неопределенно хмыкнул. — Что ж, брат Питерс, мистер Холмс, поеду-ка я дальше. Приятно было познакомиться.

Санни отъехал от тротуара и поехал дальше по Главной, затем по Второй на Широкую и вверх, в гору. При скорости сорок миль в час ветер был по-настоящему прохладным. Санни чувствовал себя прекрасно. На гребне перевала он сделал резкий поворот, переехал на другую сторону улицы и поставил мотоцикл в тени рекламного щита кинотеатра «Бижу», где висел плакат, возвещающий о демонстрации фильма «Лучшие годы нашей жизни». Санни вчера уже посмотрел эту картину и в значительной степени ощущал свое сходство с героем Дана Эндрюса, бывшим продавцом содовой, который вернулся в родной город и не мог найти работу. Он-то был благодарен судьбе за то, что у него работа есть. И пока шел фильм, ему так и хотелось крикнуть Эндрюсу: «Дурень недоделанный, поступай в полицию, и тогда у тебя не будет проблем, как удержать своих женщин!»

Он ударил ногой по щиту, и усевшись поперек седла, стал выжидать. Где-то в восьми футах от того места, где он сидел, виднелся один-единственный почтовый ящик — он знал, чей, — Фокси Фандерберка. Приглядевшись, он с удивлением увидел торчавший из ящика конверт. Ему не надо было читать обратный адрес, он заранее знал, кто отправитель, этим утром он вскрыл в полицейском управлении абсолютно идентичный конверт. Там был каталог на полицейское имущество. Этот мужик, похоже, по-настоящему помешан на игре в «копа». Задний бампер его «пикапа» был буквально весь залеплен наклейками и звездочками разных обществ содействия работе полиции и шерифа, жаждущих увеличения числа своих членов за счет широкой публики.