— Кому сказано, заткнись! Встать к стене и стоять, пока я не захочу с тобой побеседовать!

Мужчина оперся спиной о стену, прижимая руку к груди. Он выглядел, как обиженный ребенок, которого избрал мишенью взрослый задира. Уилл Генри подошел к женщине и стал внимательно разглядывать ее лицо. Она попыталась открыть глаза и посмотреть на него, при этом бормоча что-то, явно желая уверить, что у нее все в порядке.

— У вас далеко не все в порядке, миссис Баттс. Страшно подбит глаз, и не исключено, что нос у вас сломан. В общем, оказать вам помощь мы не в состоянии, так что отвезем вас к доктору Мадтеру, и пусть этим займется он.

— Ребенок, — проговорила рыдающая женщина. Она попыталась бросить взгляд на дверь спальни.

Тут Уилл Генри подошел к парадной двери, где стояла окаменевшая миссис Смит и наблюдала за происходящим.

— Мэм, не смогли бы вы присмотреть за ребенком? Боюсь, что эту ночь ей придется провести у доктора Мадтера в клинике. — Женщина кивнула и прошла в спальню. — За ребенком присмотрит до завтрашнего дня ваша соседка миссис Смит, — обратился он к миссис Баттс.

— Эй, послушайте! — заговорил муж.

— Я кому сказал, заткнись! Хью, не могли бы вы проводить женщину к машине? Устройте ее на переднем сиденье вместе с нами. — Холмс помог женщине подняться на ноги и вывел ее из дома. А миссис Смит показалась на пороге спальни со свертком. — Миссис Смит, вас не затруднит поискать и забрать с собой все, что требуется для ребенка, а заодно и запереть дом, и погасить свет после нашего отъезда? — Женщина кивнула. — И еще позвонить Фрэнку Мадтеру, что мы уже едем? — Она кивнула еще раз.

— Эй, послушайте, — произнес Баттс. Похоже, он опять возбудился. — Вы не имеете права!

Уилл Генри сделал над собой усилие, чтобы не ударить дебошира во второй раз, но ему очень хотелось как-то его унизить. И он снял с пояса наручники. Знал, что по-настоящему они не требуются, но этого человека надо было унизить.

— Ко мне! — скомандовал он. Мужчина вжался в стену.

— Эй, послушайте…

— Ко мне!

Мужчина бочком, неуверенно подошел поближе.

— Руки!

— Эй, послушайте…

— Кому говорю, руки!

Мужчина протянул руки. Уилл Генри защелкнул наручники.

— Теперь живо на улицу и на заднее сиденье моей машины. Надеюсь, не заблудишься. Сядешь на заднее сиденье, и ни слова ни мистеру Холмсу, ни своей жене! — Мужчина попытался заговорить. — Услышу еще хоть слово — возьму дубинку и сделаю из тебя то, что ты сотворил со своей женой! — Мужчина повернулся и поспешил к машине. Уилл Генри стоял в гостиной, закусив нижнюю губу. Дыхание участилось; по-видимому, в легких было слишком много воздуха. Соседка все еще стояла рядом.

— Вы справитесь с ребенком, миссис Смит? Сумеете все тут сделать и позвонить доктору?

— Да, сэр, — проговорила она. — Я все сумею. Уилл Генри вышел из дома и влез в машину. Холмс положил голову женщины на плечо и придерживал пропитанный кровью платок. И пока Уилл Генри ехал к дому доктора, он разрывался между жалостью к женщине и ненавистью к ее мужу. Говорить он старался как можно меньше.

Когда они подъехали, Фрэнк Мадтер стоял у входа в одном халате, дрожа от холода. Он помог Холмсу ввести женщину внутрь.

— Оставьте ее у нас, Уилл Генри. Мы с Мартой приведем ее в порядок и уложим в постель. Позвоните завтра.

Уилл Генри и Холмс вернулись к машине. Баттс скрючился на заднем сиденье и ничего не говорил.

— Уилл Генри, если я паче чаяния окажусь в этой самой тюрьме в тот момент, когда вас куда-нибудь вызовут по телефону, боюсь, что больше не смогу воспользоваться возможностью проехаться с вами, — сказал Холмс.