— Можно без комментариев? В конце я обязательно попрошу задать вопросы, а сейчас позволь мне закончить.

Пулеметчик что-то неразборчиво пробурчал, и Накамура продолжил.

— Поезда активируются специальным кодом с устройств старшего персонала корпорации. Благодаря Алтаю у нас есть такое устройство, и сложностей с этим возникнуть не должно. Если колея уцелела — мы запустим поезд и через три часа окажемся в Парадайзе.

— А если не уцелела? — снова не выдержал Сэм.

— А если не уцелела — то, соответственно, не окажемся! — начинающий закипать Накамура даже голос повысил. — Диагностика проводится непосредственно из кабины поезда. Если пути повреждены, то мы об этом узнаем еще до начала движения. Катастрофы можно не опасаться.

Кто-то засмеялся, и я покачал головой. Да уж. «Катастрофы можно не опасаться» — это точно не про Рапсодию. Такое ощущение, что Закон Мерфи здесь стал не философским, а физическим, и, если что-то на Полигоне может пойти не так — оно так и делает. Впрочем, хочется верить в лучшее, да.

— Если вопросов больше нет, я передам слово Алтаю, — проговорил японец. — Он доведет основную задачу.

Вопросов не оказалось, и я вышел в центр платформы.

— Как вы уже знаете, радиоузел Элизиума выведен из строя, и связаться отсюда с орбитой мы не можем. Однако час назад техники поймали сигнал бедствия из Парадайза. И, если тамошние связисты с перепугу не научились транслировать мысли на расстоянии, это означает, что там радиоузел уцелел. При этом Парадайз осажден ксеносами. Информация о том, удалось ли тварям проникнуть в административный комплекс, отсутствует, но мы будем исходить из того, что удалось. Наша задача — добраться до Парадайза, прорваться в административное ядро и закрепиться внутри. После чего взять радиоузел под контроль и связаться с флотом. Сразу после выхода из лифта считаем, что находимся на зараженной территории — камеры на подземных этажах не работают, никакой информации о противнике нет. Можем встретить как «Могильных воронов», так и тварей. Вопросы?

— Что со связистами в Парадайзе? — спросил один из бойцов. — Каков их статус?

— Статус любого, кого мы встретим по пути — по ситуации, — ответил я. — Но прошу запомнить одно. Это не спасательная операция. Нам нужен радиоузел. Каждый, кто будет препятствовать овладению командным центром — враг. Это ясно?

— Так точно!

— Хорошо.

— Разрешите обратиться, сэр! — вперед выступил один из «Фениксов», худощавый энфорсер с бегающими глазами.

— Разрешаю, — я кивнул.

— Что с путями отхода? Если узел связи заблокирован ксеносами, какова вероятность того, что нам удастся вернуться к поезду?

— Крайне низкая, — хмыкнул я. — Ты серьезно считаешь, что, заполучив единственный на этой планете радиоузел, способный связаться с флотом и предотвратить апокалипсис, мы ограничимся отправкой одного сообщения? Нет. Мы вцепимся в него зубами, если нужно — выроем в бетоне окопы, и будем держать его, пока не убедимся, что нас услышали, нас поняли, с нами согласились. А дальше… А дальше будем действовать по обстоятельствам.

Лифт дрогнул, и остановился. Я снял с плеча излучатель, взял его наперевес и первым шагнул к выходу.

— Все, парни. Работаем!

***

Сказать, что Джонсону не понравились новости о разрушенном радиоузле — значит, не сказать ничего. Только благодаря вмешательству Хикару и Руада, как старших офицеров, майор дал добро на вылазку в Парадайз. И сначала даже усиление придавать не хотел.