— Пожалуйста, — сказала она, и отошла в сторону.

Она заметила его прихрамывающую походку и то, как правая рука на автомате коснулась правого бедра — словно придерживая его — и четкое воспоминание всплыло у нее в голове: Боб, сидящий около нее на кровати, сжимая ее холодные пальцы своими теплыми. Боб рассказывающий — конечно со злорадством. Я хочу, чтобы они считали Биди неграмотным — и они так и считают. Потому что они тупые. Меня допрашивали только один раз, несколько лет назад, и то в качестве свидетеля, спустя примерно две недели после того, как БД убил Мур. Старый хромой парень, работающий на полставки. И вот этот старый парень был здесь, стоя не дальше полдюжины шагов от того места, где умер Боб. От того места, где она убила его. Холт Рэмси выглядел и больным и страдающим, но его взгляд, был острым. Он быстро посмотрел налево и направо все подмечая прежде, чем вернуться к ее лицу.

Будь осторожна, сказала она себе. Будь очень осторожна с ним, Дарселлин.

— Чем могу помочь вам, мистер Рэмси?

— Ну, один пустяк — если это не слишком сложно — можно мне чашку кофе. Я ужасно замерз. У меня государственная машина, и печка давно уже не работает. Конечно, если это сложно…

— Нисколько. Но мне интересно… могу я снова взглянуть на ваше удостоверение?

Он спокойно протянул ей удостоверение, и повесил свою шляпу на вешалку, пока она изучала его.

— Этот красный штамп под печатью… означает, что вы на пенсии?

— И, да и нет. — Его губы разошлись в улыбке, которая обнажила зубы, слишком прекрасные, чтобы не быть зубными протезами. — Должен был выйти, по крайней мере, официально, когда стукнуло шестьдесят восемь, но я потратил всю свою жизнь или в государственной полиции или, работая в офисе окружного прокурора, — и теперь я похожу на старую списанную клячу с почетным местом в сарае. Вроде талисмана, понимаете.

Полагаю, что вы намного больше чем талисман.

— Позвольте мне взять ваше пальто.

— Нет, нет, думаю я останусь в нем. Я ненадолго. Я повесил бы его, если бы снаружи не шел снег, а так я закапаю вам пол. Жуткий холод, знаете ли. Слишком холодно для снега, сказал бы мой отец, и в своем возрасте я чувствую холод намного острее, чем пятьдесят лет назад. Или даже двадцать пять.

Провожая его на кухню, медленно, чтобы Рэмси поспевал за ней, она спросила, сколько ему лет.

— В мае будет семьдесят восемь. — Он говорил с явной гордостью. — Если доживу. Я всегда добавляю это для удачи. До сих пор это работало. Какая милая у вас кухня миссис Андерсон — просторная и все на своем месте. Моя жена одобрила бы. Она умерла четыре года назад. Это был сердечный приступ, очень неожиданный. Как же я скучаю по ней. Так же, как вы, должно быть, скучаете по своему мужу.

Его поблескивающие глаза, — молодые и бдительные в морщинистых, от постоянной боли глазницах, — внимательно изучали ее лицо.

Он знает. Не знаю, как, но он знает.

Она проверила колбу кофеварки и включила ее. Доставая чашки из шкафа, она спросила:

— Чем могу вам помочь, мистер Рэмси? Или детектив Рэмси?

Он засмеялся, и смех перешел в кашель.

— Ох, много времени миновало, с тех пор как кто-нибудь называл меня детективом. Просто Рэмси, или еще лучше Холт. На самом деле, я хотел поговорить с вашем мужем, но его больше нет, — опять таки, мои соболезнования — и поэтому, об этом не может быть и речи. Да, абсолютно не может быть речи. — Он покачал головой и устроился на одном из стульев, которые стояли рядом со столом для разделки мяса.