— Спокойно, дорогая, — прошептал он.

— Бэрон! Где ты?

— Это он, — шепнула Чонси, услышав знакомый с детства голос. Широко открытыми глазами она уставилась на мужа.

— Послушай. Он знает голос Бэрона. Нужно во что бы то ни стало обмануть его. Ты можешь закричать во весь голос?

Чонси облизала пересохшие губы и заорала что есть мочи. Гулкое эхо разнеслось по шахте.

Делани тем временем отошел в темный тоннель и вытащил из-за пояса револьвер.

— Элизабет? — донесся до них вкрадчивый голос Монтгомери.

Чонси набрала полную грудь воздуха и снова заорала не своим голосом.

— Выведи ее наружу, Бэрон! Я не собираюсь лезть в эту чертову дыру.

Чонси в панике посмотрела на мужа. Что же теперь делать?

— Бэрон не очень хорошо себя чувствует, сэр! — прокричал Делани, подражая голосу Джаспера. Только бы он поверил, что это Джаспер. — Его тошнит. Эта малышка уже едва жива. Отдайте нам наши деньги и забирайте ее ко всем чертям!

— Бриджес, это ты?

Господи, неужели чудо свершилось!

— Да. Мы теряем время.

Делани замер, услышав, что шаги Монтгомери становятся все ближе и ближе. Ну, иди же сюда, подонок! Иди!

Он кивнул жене, и та снова громко закричала. У входа в тоннель появилась крупная фигура Монтгомери.

— Элизабет! — окликнул он, делая шаг вперед.

— Да, я здесь, — слабым голосом простонала Чонси.

— И я тоже, гнусный мерзавец, сукин сын! — Делани вышел из темного тоннеля навстречу Монтгомери с револьвером в руке.

Все произошло так быстро и неожиданно, что тот не успел выхватить из кармана свой «дерринджер».

— Даже не пытайся, — грозно предостерег Делани.

— Где Бэрон? — промямлил Монтгомери, тупо уставившись на ствол револьвера.

— Не волнуйся, они там, где уже давно должны быть. Монтгомери сделал глубокий вдох и прищурил глаза, которые еще не привыкли к темноте.

— Это письмо, вы его написали…

— Да, — подтвердил Делани. — Мне нужно было выманить тебя из Невада-Сити.

Чонси молча и безотрывно смотрела на человека, которого знала с детских лет и которому безусловно доверяла многие годы. Сейчас он выглядел заметно постаревшим и осунувшимся, но глаза, слегка увеличенные толстыми линзами очков, были такими же пронзительными, как и прежде, но с проблеском страха и раскаяния.

— Почему вы убили моего отца? — спросила она тихо дрожащим голосом.

Пол Монтгомери медленно повернулся к ней.

— У меня не было выбора, — тускло сказал он. — Похоже, с тех пор судьба отвернулась от меня.

— Не было выбора, — эхом повторила она. — Он так любил вас! Доверял! А я всегда называла вас «дядей»!

—Твой отец оказался глупцом, — неожиданно изрек Монтгомери сиплым голосом. — Всю жизнь считал, что деньги падают с неба по первому его требованию. Он просто не знал, откуда они берутся! Пока он прохлаждался в Оксфорде, я работал, как раб, едва сводя концы с концами. О да, конечно, он был моим другом, он быстро сообразил, что не сможет обойтись без моей помощи, без моей способности умножать его богатство. Он заискивал передо мной, только спустя пять лет после нашего знакомства стал называть меня по имени. Но при этом никогда не приглашал меня за стол, когда к нему приходили высокопоставленные гости! Кстати, если бы не я, то ты никогда бы не получила хорошего воспитания. У тебя было все, чего только душа желала! Прекрасный дом, слуги, конюшни! Черт бы тебя побрал, Элизабет, почему ты не вышла замуж за сэра Гая? Почему?

С ее губ сорвался какой-то странный смех.