С ее губ сорвался какой-то странный смех.

— Не было выбора, — тихо проговорила она полным ненависти голосом. — Вы же сами только что сказали, что я получила хорошее воспитание, а оно, помимо всего прочего, включает в себя и представление о чести и порядочности. Юная леди, у которой нет ни гроша в кармане, не может навязываться, разве не так?

— Я не хотел убивать тебя, Элизабет, но…

— Я знаю, — неожиданно вмешался Делани. — Вы хотите сказать, что у вас снова не было выбора. Вы знали, что она рано или поздно узнает правду.

— Именно так, — согласился Монтгомери с каким-то неестественным спокойствием.

Делани посмотрел на жену, на ее мертвенно-бледное лицо и решил, что надо любой ценой избавить ее от дальнейшего участия в происходящем.

— Чонси, уйди, пожалуйста. Подожди меня там, где мы оставили лошадей.

— Но…

— Уходи немедленно. И без разговоров!

Пол Монтгомери молча стоял, наблюдая за ними. Чонси направилась к выходу, даже не бросив на него последнего взгляда.

Выйдя из шахты, она подставила лицо теплым лучам летнего солнца и облокотилась на скалу. Лошади мирно жевали траву, ожидая своих хозяев. Чонси подошла к Долорес и ласково погладила ее по бархатной морде.

В этот момент в шахте прогремел выстрел. Один-единственный.

Она почувствовала, что на глаза наворачиваются непрошеные слезы. Конечно, не слезы жалости к Полу Монтгомери. К нему у нее не было абсолютно никакого сочувствия. Ей было жаль мужа, который взял тяжкий грех на свою душу.

Чонси слегка вздрогнула, почувствовав его руки на своем плече.

— Прости, дорогая, — спокойно сказал Делани и повернул ее к себе лицом.

— Нет, — шепнула она, — не надо просить прощения, ты ни в чем не виноват.

Делани обхватил ладонями ее лицо и посмотрел в глаза.

— Все кончено.

— Да. Я доставила тебе немало хлопот, Дел. Прости.

— Тебе тоже не стоит просить прощения. Ты же моя жена, самая дорогая женщина в моей жизни. Никогда не забывай об этом! Никогда!

Его взгляд был настолько пронзительным и страстным, что она не выдержала и опустила голову.

— Не забуду.

Делани крепко обнял жену и прижал к себе.

— Ну что ж, Чонси, пора возвращаться домой в Сан-Франциско, чтобы жить там в радости и счастье, не испытывая страха.

— Да, — с готовностью ответила она, радостно улыбаясь, — домой!