Блестящая работа, нечего сказать.

 Вся ситуация превратилась в дерьмо, как и он сам.

 Рио понуро шел к выходу, сосредоточенно вдыхая бесчисленные запахи, витавшие в воздухе.

 Вдруг он замер, уловив аромат можжевельника и меда.

 Он покрутил головой, раздувая ноздри, как охотничья собака, вынюхивающая дичь. Запах был свежим — слишком свежим.

 «Madre de Dios».

 Женщина, за которой он охотился, была здесь, на вокзале.

 — Ты уверена, что справишься, дорогая? — спросила Дженет. — Мне не хочется оставлять тебя здесь одну.

 — Со мной все будет в порядке, — заверила Дилан.

 Они стояли в здании вокзала и прощались. Даже в столь поздний час здесь было многолюдно: пассажиры, попрошайки и нищие, спавшие в темных углах.

 — А вдруг с тобой что-нибудь случится? — не унималась Дженет, — Получишь какую-нибудь травму, потеряешься, или тебя обворуют. Твоя мама никогда не простит, что мы оставили тебя одну, да и я сама себе этого не прощу.

 — Я тридцать два года прожила в Нью-Йорке, и ничего. Думаю, сумею и здесь продержаться денек.

 Мари нахмурилась:

 — А как же твой билет в Штаты?

 — Я уже об этом позаботилась. Я его поменяла через Интернет еще в отеле. Вылетаю из Праги послезавтра.

 — Мы тоже могли бы задержаться здесь, — предложила Нэнси, поправляя рюкзак. — Может быть, забудем о Вене и тоже поменяем билеты? И тогда все вместе вернемся домой.

 — Хорошая идея, — согласилась Мари.

 — Ни в коем случае, — покачала головой Дилан. — Я не позволю, чтобы вы последний день путешествия провели, нянчась со мной. Я уже взрослая девочка. И сама могу о себе позаботиться. Так что поезжайте, со мной ничего не случится.

 — Ты уверена, дорогая? — снова спросила Дженет.

 — Абсолютно. Наслаждайтесь Веной. А через пару дней увидимся в Штатах.

 Некоторое время разговор продолжался в том же духе, наконец пожилые женщины успокоились и заспешили к поезду. Дилан проводила их до самого вагона, подождала, пока поезд тронется, а затем вместе с потоком провожающих направилась прочь.

 Странно, но до самого выхода ее не оставляло ощущение, что за ней наблюдают. Вероятно, беспокойство Дженет передалось и ей. Но все же...

 Дилан как бы невзначай оглянулась, стараясь не выдать своего волнения и растерянности, которые особенно привлекают охотников поживиться за счет раззяв-туристов. Она передвинула сумку вперед и прижала ее к себе. Дилан отлично знала, что общественный транспорт во всех странах является излюбленным местом всякого рода воришек. От ее внимания не ускользнула группа юнцов, толкавшихся у таксофонов возле самого выхода и шерстивших глазами толпу. Скорее всего, карманники. Она слышала, что они часто собираются группами.

 В целях безопасности Дилан обошла их, выбрав самую дальнюю от них дверь, и порадовалась своей предусмотрительности, заметив, как к юнцам приблизился полицейский, что заставило их нехотя покинуть здание вокзала. Дилан смело взялась за широкую металлическую ручку стеклянной двери.

 И вдруг в стекле мелькнуло отражение, и сердце у нее оборвалось.

 Сзади, очень близко, можно сказать на расстоянии вытянутой руки, она увидела высокого и крепкого мужчину, сверлившего ее взглядом. Свирепые глаза сверкали как раскаленные угли из-под падавших на лицо спутанных волос.

 И рот...

 Никогда в жизни Дилан не видела такой пугающей презрительной усмешки.