Я неплохо бегал, но того, которого я преследовал, гнали страх и чувство опасности. Еще минуту-другую и он бы скрылся из глаз…

"Стой!.."

Он и не подумал остановиться. Очень скоро мы были уже далеко, на другой улице. На бегу я достал "макаров", дослал патрон в патронник.

— Стой! Стрелять буду…

"Господи! Неужели это был я тогда?!"

Как положено, первый выстрел мой был вверх. И второй тоже.

Никакого эффекта!

Мои выстрелы только прибавили ему скорости. Мы бежали все быстрее, но расстояние между нами почти не сокращалось. Больше того я скоро почувствовал, что с каждым моим выстрелом начинает увеличиваться…

Несмотря на поздний час народ еще не спал. Несколько припозднившихся прохожих… На лавочках у домов еще сидели люди. После первых же выстрелов их словно сдуло ветром…

Мы неслись словно стрелы, выпущенные из лука…

Я прицелился ему в ноги. Один за другим произвел два неточных выстрела. Стрелять на бегу — последнее дело.

Обойма заканчивалась. Вставлять новую было уже поздно. Впереди справа темнела стройка. Он был уже рядом с ней.

"Сейчас уйдет!.."

Я прицелился на поражение…

Выстрел!

Он свернул в темноту стройки. Где-то недалеко я услышал, как под его ногами заскрипели доски, по которым он бежал…

"Все! Теперь ищи ветра в поле!.."

Я вернулся выбившийся из сил, опустошенный. Остальные участники событий оставались в том же дворе, на том же месте, где я их оставил. Молча смотрели на меня. Они слышали выстрелы…

— Ушел? — спросил старший опер.

Я кивнул.

— Слава Б-гу…

Пока я отсутствовал, он развязал мешком. Внутри находились копеечные отходы производства, которые два работяги вынесли с территории фабрики "Ременная тесьма".

Сейчас уже не вспомнить всего, что я почувствовал.

Мне было двадцать шесть лет. Я всеми правдами и неправдами стремился в уголовный розыск. В Костроме у меня не было ни близких, ни девушки. Только уголовка… Я жил в милицейском общежитии, чтобы постоянно быть под рукой. Без меня не обходился ни одна большая операция…

Что было бы, если бы моя пуля попала в цель?!

Страшно подумать…

Я сел на край тротуара. Сердце мелко кололо крохотными иголками, его словно опустили в стакан с "боржомом".

"Двадцать шесть лет дураку! Здоровый неумный лось. Бегу, стреляю, не зная куда…"

Несколько дней я ходил сам не свой…

В то лето в Костроме стоял небывалый для северных широтах зной и дикая влажность. В кабинетах было душно, словно в парилке. Мы ходили пропотевшие, жаркие и мечтали о прохладе, а в глаза мне все лезла лежавшая под стеклом на столе рядом с длинным списком номеров на рамах краденных велосипедов газетная вырезка — сообщение о снеге, выпавшем в эти дни в Южном полушарии…

Отсюда "Снегопад в Перу"…

Ночная езда много спокойнее дневной.

Я получал удовольствие от бестревожной езды. Долгую череду красных огней впереди невидимой нитью быстро тащило к неразличимому в темноте горизонту. Вскоре я был уже далеко и от элитного дома и от автостоянки, где девушка оставляла машину.

Я гнал Ленинградским шоссе и вскоре миновал Речной вокзал и узкий язык залива справа, перед мостом через канал имени Москвы, где в детстве однажды, не умея плавать, тонул…

Я был недалеко от Левобережной, когда мне на хвост сел подозрительный темноватого цвета "жигуль", он тянулся за мной до самых Химок, на всякий случай я записал его номер, чтобы дома внести его в свой компьютер вместе с номерами других машин, из которых за мной могли наблюдать.