Хвать‑похвать, – а сердца нет.

Сердце – крашеный мертвец.

И, когда настал конец,

Он нашел весьма банальной

Смерть души своей печальной.

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

4

Когда невзначай в воскресенье

Он душу свою потерял,

В сыскное не шел отделенье,

Свидетелей он не искал.

А было их, впрочем, не мало:

Дворовый щенок голосил,

В воротах старуха стояла,

И дворник на чай попросил.

Когда же он медленно вышел,

Подняв воротник, из ворот,

Таращил сочувственно с крыши

Глазищи обмызганный кот.

Ты думаешь, тоже свидетель?

Так он и ответит тебе!

В такой же гульбе

Его добродетель!

30 декабря 1913 (12 февраля 1914)

5

Пристал ко мне нищий дурак,

Идет по пятам, как знакомый.

«Где деньги твои?» – «Снес в кабак».– 

«Где сердце?» – «Закинуто в омут».

«Чего ж тебе надо?» – «Того,

Чтоб стал ты, как я, откровенен,

Как я, в униженьи, смиренен,

А больше, мой друг, ничего». –

«Что лезешь ты в сердце чужое?

Ступай, проходи, сторонись!» –

«Ты думаешь, милый, нас двое?

Напрасно: смотри, оглянись…»

И правда (ну, задал задачу!),

Гляжу – близ меня никого…

В карман посмотрел – ничего…

Взглянул в свое сердце… и плачу.

30 декабря 1913 (3 января 1914)

6

День проходил, как всегда:

В сумасшествии тихом.

Все говорили кругом

О болезнях, врачах и лекарствах.

О службе рассказывал друг,

Другой – о Христе,

О газете – четвертый.

Два стихотворца (поклонники Пушкина)

Книжки прислали

С множеством рифм и размеров.

Курсистка прислала

Рукопись с тучей эпиграфов

(Из Надсона и символистов).

После – под звон телефона –

Посыльный конверт подавал,

Надушенный чужими духами.

Розы поставьте на стол –

Написано было в записке,

И приходилось их ставить на стол…

После – собрат по перу,

До глаз в бороде утонувший,

О причитаньях у южных хорватов

Рассказывал долго.

Критик, громя футуризм,

Символизмом шпынял,

Заключив реализмом.

В кинематографе вечером

Знатный барон целовался под пальмой

С барышней низкого званья,

Ее до себя возвышая…

Всё было в отменном порядке.

Он с вечера крепко уснул

И проснулся в другой стране.

Ни холод утра,

Ни слово друга,

Ни дамские розы,

Ни манифест футуриста,

Ни стихи пушкиньянца,

Ни лай собачий,

Ни грохот тележный –

Ничто, ничто

В мир возвратить не могло…

И что поделаешь, право,

Если отменный порядок

Милого дольнего мира

В сны иногда погрузит,

И в снах этих многое снится…

И не всегда в них такой,

Как в мире, отменный порядок…

Нет, очнешься порой,

Взволнован, встревожен

Воспоминанием смутным,

Предчувствием тайным…

Буйно забьются в мозгу

Слишком светлые мысли…

И, укрощая их буйство,

Словно пугаясь чего‑то, – не лучше ль,

Думаешь ты, чтоб и новый

День проходил, как всегда:

В сумасшествии тихом?

24 мая 1914

7

Говорят черти:

Греши, пока тебя волнуют

Твои невинные грехи,

Пока красавицу колдуют

Твои греховные стихи.