26 марта 1914

6

Сердитый взор бесцветных глаз.

Их гордый вызов, их презренье.

Всех линий – таянье и пенье.

Так я Вас встретил в первый раз.

В партере – ночь. Нельзя дышать.

Нагрудник черный близко, близко…

И бледное лицо… и прядь

Волос, спадающая низко…

О, не впервые странных встреч

Я испытал немую жуткость!

Но этих нервных рук и плеч

Почти пугающая чуткость…

В движеньях гордой головы

Прямые признаки досады…

(Так на людей из‑за ограды

Угрюмо взглядывают львы.)

А там, под круглой лампой, там

Уже замолкла сегидилья,

И злость, и ревность, что не к Вам

Идет влюбленный Эскамильо,

Не Вы возьметесь за тесьму,

Чтобы убавить свет ненужный,

И не блеснет уж ряд жемчужный

Зубов – несчастному тому…

О, не глядеть, молчать – нет мочи,

Сказать – не надо и нельзя…

И Вы уже (звездой средь ночи),

Скользящей поступью скользя,

Идете – в поступи истома,

И песня Ваших нежных плеч

Уже до ужаса знакома,

И сердцу суждено беречь,

Как память об иной отчизне, –

Ваш образ, дорогой навек…

А там: Уйдем, уйдем от жизни,

Уйдем от этой грустной жизни!

Кричит погибший человек…

И март наносит мокрый снег.

25 марта 1914

7

Вербы – это весенняя таль,

И чего‑то нам светлого жаль,

Значит – теплится где‑то свеча,

И молитва моя горяча,

И целую тебя я в плеча.

Этот колос ячменный – поля,

И заливистый крик журавля,

Это значит – мне ждать у плетня

До заката горячего дня.

Значит – ты вспоминаешь меня.

Розы – страшен мне цвет этих роз,

Это – рыжая ночь твоих кос?

Это – музыка тайных измен?

Это – сердце в плену у Кармен?

30 марта 1914

8

Ты – как отзвук забытого гимна

В моей черной и дикой судьбе.

О, Кармен, мне печально и дивно,

Что приснился мне сон о тебе.

Вешний трепет, и лепет, и шелест,

Непробудные, дикие сны,

И твоя одичалая прелесть –

Как гитара, как бубен весны!

И проходишь ты в думах и грезах,

Как царица блаженных времен,

С головой, утопающей в розах,

Погруженная в сказочный сон.

Спишь, змеею склубясь прихотливой,

Спишь в дурмане и видишь во сне

Даль морскую и берег счастливый,

И мечту, недоступную мне.

Видишь день беззакатный и жгучий

И любимый, родимый свой край,

Синий, синий, певучий, певучий,

Неподвижно‑блаженный, как рай.

В том раю тишина бездыханна,

Только в куще сплетенных ветвей

Дивный голос твой, низкий и. странный,

Славит бурю цыганских страстей.

28 марта 1914

9

О да, любовь вольна, как птица,

Да, всё равно – я твой!

Да, всё равно мне будет сниться

Твой стан, твой огневой!

Да, в хищной силе рук прекрасных,

В очах, где грусть измен,

Весь бред моих страстей напрасных,

Моих ночей, Кармен!

Я буду петь тебя, я небу

Твой голос передам!

Как иерей, свершу я требу

За твой огонь – звездам!

Ты встанешь бурною волною

В реке моих стихов,

И я с руки моей не смою,

Кармен, твоих духов…

И в тихий час ночной, как пламя,

Сверкнувшее на миг,

Блеснет мне белыми зубами

Твой неотступный лик.