Я из тех, о мой горестный мальчик,

Что с рожденья не здесь и не там.

О, внемли запоздалым мольбам!

Почему ты с улыбкою пальчик

Приложил осторожно к губам?

В бесконечность ступень поманила,

Но, увы, обманула ступень:

Бесконечность окончилась в день!

Я для тени тебе изменила,

Изменила для тени мне тень.

Счастье

– “Ты прежде лишь розы ценила,

В кудрях твоих венчик другой.

Ты страстным цветам изменила?”

– “Во имя твое, дорогой!”

– “Мне ландышей надо в апреле,

Я в мае топчу их ногой.

Что шепчешь в ответ еле‑еле?”

– “Во имя твое, дорогой!”

– “Мне мил колокольчик‑бубенчик,

Его я пребуду слугой.

Ты молча срываешь свой венчик?”

– “Во имя твое, дорогой!”

Невестам мудрецов

Над ними древность простирает длани,

Им светит рок сияньем вещих глаз,

Их каждый миг – мучительный экстаз.

Вы перед ними – щепки в океане!

Для них любовь – минутный луч в тумане,

Единый свет немеркнущий – для вас.

Вы лишь в любви таинственно‑богаты,

В ней все: пожар и голубые льды,

Последний луч и первый луч звезды,

Все ручейки, все травы, все закаты!..

– Над ними лик склоняется Гекаты,

Им лунной Греции цветут сады...

Они покой находят в Гераклите,

Орфея тень им зажигает взор...

А что у вас? Один венчальный флер!

Вяжите крепче золотые нити

И каждый миг молитвенно стелите

Свою любовь, как маленький ковер!

Еще молитва

И опять пред Тобой я склоняю колени,

В отдаленьи завидев Твой звездный венец.

Дай понять мне, Христос, что не все только тени,

Дай не тень мне обнять, наконец!

Я измучена этими длинными днями

Без заботы, без цели, всегда в полумгле...

Можно тени любить, но живут ли тенями

Восемнадцати лет на земле?

И поют ведь, и пишут, что счастье вначале!

Расцвести всей душой бы ликующей, всей!

Но не правда ль: ведь счастия нет, вне печали?

Кроме мертвых, ведь нету друзей?

Ведь от века зажженные верой иною

Укрывались от мира в безлюдьи пустынь?

Нет, не надо улыбок, добытых ценою

Осквернения высших святынь.

Мне не надо блаженства ценой унижений.

Мне не надо любви! Я грущу – не о ней.

Дай мне душу, Спаситель, отдать – только тени

В тихом царстве любимых теней.

Москва, осень, 1910

Осужденные

Сестрам Тургеневым

У них глаза одни и те же

И те же голоса.

Одна цветок неживше‑свежий,

Другая луч, что блещет реже,

В глазах у третьей – небо. Где же

Такие встретишь небеса?

Им отдала при первой встрече

Я чаянье свое.

Одна глядит, как тают свечи,

Другая вся в капризной речи,

А третьей так поникли плечи,

Что плачешь за нее.

Одна, безмолвием пугая,

Под игом тишины;

Еще изменчива другая,

А третья ждет, изнемогая...

И все, от жизни убегая,

Уже осуждены.

Москва, осень 1910

Из сказки в жизнь

Хоть в вагоне темном и неловко,

Хорошо под шум колес уснуть!

Добрый путь, Жемчужная Головка,

Добрый путь!

Никому – с участьем или гневно –

Не позволь в былое заглянуть.