Златоустой Анне – всея Руси

Искупительному глаголу, –

Ветер, голос мой донеси

И вот этот мой вздох тяжелый.

Расскажи, сгорающий небосклон,

Про глаза, что черны от боли,

И про тихий земной поклон

Посреди золотого поля.

Ты в грозовой выси

Обретенный вновь!

Ты! – Безымянный!

Донеси любовь мою

Златоустой Анне – всея Руси!

27 июня 1916

10. “У тонкой проволоки над волной овсов…”

У тонкой проволоки над волной овсов

Сегодня голос – как тысяча голосов!

И бубенцы проезжие – свят, свят, свят –

Не тем же ль голосом, Господи, говорят.

Стою и слушаю и растираю колос,

И темным куполом меня замыкает – голос.

Не этих ивовых плавающих ветвей

Касаюсь истово, – а руки твоей.

Для всех, в томленьи славящих твой подъезд, –

Земная женщина, мне же – небесный крест!

Тебе одной ночами кладу поклоны,

И все твоимиочами глядят иконы!

1 июля 1916

11. “Ты солнце в выси мне застишь…”

Ты солнце в выси мне застишь,

Все звезды в твоей горсти!

Ах, если бы – двери настежь! –

Как ветер к тебе войти!

И залепетать, и вспыхнуть,

И круто потупить взгляд,

И, всхлипывая, затихнуть,

Как в детстве, когда простят.

2 июля 1916

12. “Руки даны мне – протягивать каждому обе…”

Руки даны мне – протягивать каждому обе,

Не удержать ни одной, губы – давать имена,

Очи – не видеть, высокие брови над ними –

Нежно дивиться любви и – нежней – нелюбви.

А этот колокол там, что кремлевских тяжеле,

Безостановочно ходит и ходит в груди, –

Это – кто знает? – не знаю, – быть может, – должно

быть –

Мне загоститься не дать на российской земле!

2 июля 1916

<13>. “А что если кудри в плат…”

А что если кудри в плат

Упрячу – что вьются валом,

И в синий вечерний хлад

Побреду себе........

– Куда это держишь путь,

Красавица – аль в обитель?

– Нет, милый, хочу взглянуть

На царицу, на царевича, на Питер.

– Ну, дай тебе Бог! – Тебе! –

Стоим опустив ресницы.

– Поклон от меня Неве,

Коль запомнишь, да царевичу с царицей.

...И вот меж крылец – крыльцо

Горит заревою пылью,

И вот – промеж лиц – лицо

Горбоносое и волосы как крылья.

На лестницу нам нельзя, –

Следы по ступенькам лягут.

И снизу – глаза в глаза:

– Не потребуется ли, барынька, ягод?

28 июня 1916

“Белое солнце и низкие, низкие тучи…”

Белое солнце и низкие, низкие тучи,

Вдоль огородов – за белой стеною – погост.

И на песке вереница соломенных чучел

Под перекладинами в человеческий рост.

И, перевесившись через заборные колья,

Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд...

Старая баба – посыпанный крупною солью

Черный ломоть у калитки жует и жует.