Ложится тень. Качается лениво,

         шумит овес.

Июль 1902

Серебряный Колодезь

2

         Я шел домой согбенный и усталый,

         главу склонив.

         Я различал далекий, запоздалый

         родной призыв.

         Звучало мне: «Пройдет твоя кручина,

         умчится сном».

         Я вдаль смотрел – тянулась паутина

         на голубом

         из золотых и лучезарных ниток…

         Звучало мне:

         «И времена свиваются, как свиток…

         И всё во сне…

         Для чистых слез, для радости духовной,

         для бытия,

         мой падший сын, мой сын единокровный,

         зову тебя…»

         Так я стоял счастливый, безответный.

         Из пыльных туч

         над далью нив вознесся злaтocвeтный

         янтарный луч.

Июнь 1902

Серебряный Колодезь

3

         Шатаясь, склоняется колос.

         Прохладой вечерней пахнет.

         Вдали замирающий голос

         в безвременье грустно зовет.

         Зовет он тревожно, невнятно

         туда, где воздушный чертог,

         а тучек скользящие пятна

         над нивой плывут на восток.

         Закат полосою багряной

         бледнеет в дали за горой.

         Шумит в лучезарности пьяной

         вкруг нас океан золотой.

         И мир, догорая, пирует,

         и мир славословит Отца,

         а ветер ласкает, целует.

         Целует меня без конца.

Март 1902

Москва

За солнцем

         Пожаром закат златомирный пылает,

         лучистой воздушностью мир пронизав,

         над нивою мирной кресты зажигает

         и дальние абрисы глав.