Хотелось ли самой, бедняжке, жить,

Иль с дочерью увидеться желанной, –

Но каждый раз, когда на липку взглянет,

Ей кажется, что с ней она увянет.

46

Иные странно действуют слова:

Услышим их – и сердце вдруг сожмется.

Еще хирела липка года два;

Придет весна – и почка вся нальется,

А там и лист, но так, едва-едва

На солнышке и сбоку развернется…

Еще весны отрадная улыбка, –

Но в этот раз не распустилась липка.

47

А в сером доме, в зале, под парчой,

Закрыв глаза, в гробу спала Наташа,

И Русов сам, с поникшей головой,

Твердил, что воля божья, а не наша.

Он говорил, что в жизни ни одной

Еще усопшей не запомнит краше.

Казалось, точно, что она простила

Всем в мире, всем, – и, кроткая, почила.

48

В ограде церкви, с северных дверей,

Там, где к земле склонилась грустно ива,

Лежит плита и золотом на ней –

«Покойся, друг» – написано красиво.

Холм ниже всех ввалился, и дружней

Растет на нем засевшая крапива.

Когда, крестясь, валит народ к кладбищу,

Никто нейдет к Наташину жилищу.

49

А серый дом, угрюмый и пустой,

Стоит давно с безмолвием гробницы.

Он только оживляется весной,

Когда в него таскают гнезда птицы.

Балкон скривился, тонкою травой

Заметно прорастают половицы.

Ступени шатки, и перила зыбки,

И нет ни новой, нет ни старой липки.

1856

Сабина

Над миром царствовал Нерон,

И шумный двор его шептался,

Когда в раздумье мрачном он

В своем дворце уединялся.

Там сочинял ли он стихи,

Иль новых ужасов затеи –

Но мерно слышались шаги

Его вдоль узкой галереи.

Как перед бурей, затихал

В подобный час дворец просторный,

И каждый молча ожидал

Судьбы, склоняя взор покорный.

Шумел лишь Рим. – В пяти шагах

Граждане в праздничной одежде,

Позабывая вещий страх,

Кричат пронзительней, чем прежде.

Всё льстит их взорам и ушам,

Всё пища для страстей мгновенных:

Там торжество и новый храм,

Здесь суд царей порабощенных.

Народ шумит. Давно привык

Он к торжеству своей гордыни,

Он всем народам шлет владык

И в Рим увозит их святыни.

Как прежде, пленные цари

Влачат по форуму оковы,

И рядом стали алтари

И Озириса и Еговы.

Минутным жаром увлечен

Всегда кипучий дух народа:

Сегодня бог ему Нерон,

А завтра бог ему свобода.