Народ, чуждаясь вероломства,

         Поносит ваши имена —

         И ваша память от потомства,

         Как труп в земле, схоронена.

         О жертвы мысли безрассудной,

         Вы уповали, может быть,

         Что станет вашей крови скудной,

         Чтоб вечный полюс растопить!

         Едва, дымясь, она сверкнула,

         На вековой громаде льдов,

         Зима железная дохнула —

         И не осталось и следов.

    1826

Вечер

         Как тихо веет над долиной

         Далекий колокольный звон,

         Как шум от стаи журавлиной, —

         И в звучных листьях замер он.

         Как море вешнее в разливе,

         Светлея, не колыхнет день, —

         И торопливей, молчаливей

         Ложится по долине тень.

    Около 1826; ‹1829›

С. Е. Раичу («На камень жизни роковой…»)

         На камень жизни роковой

         Природою заброшен,

         Младенец пылкий и живой

         Играл – неосторожен,

         Но Муза сирого взяла

         Под свой покров надежный,

         Поэзии разостлала

         Ковер под ним роскошный.

         Как скоро Музы под крылом

         Его созрели годы —

         Поэт, избытком чувств влеком,

         Предстал во храм Свободы, —

         Но мрачных жертв не приносил,

         Служа ее кумиру, —

         Он горсть цветов ей посвятил

         И пламенную лиру.

         Еще другое божество

         Он чтил в младые лета —

         Амур резвился вкруг него

         И дани брал с поэта.

         Ему на память стрелку дал,

         И в сладкие досуги

         Он ею повесть начертал

         Орфеевой супруги.