Если покойный Прокоп и был колдуном, то явно принадлежал к клану чернокнижников-аскетов.

Платов выбрал на связке ключ, подходивший к замку на сундуке, и откинул крышку.

Он ожидал, что в нос ударит запах нафталина, однако уловил только слабый аромат восточных благовоний. На дне сундука лежал черный балахон с капюшоном, несколько свечей странной формы и покрытый затейливой резьбой, короткий деревянный посох. При слабом свете керосинки Иван увидел, что посох увенчан головой змеи, вырезанной так искусно, что она казалось живой.

Содержимое сундука подтверждало слухи о странном хобби Подольного. Платов вернулся в первую комнату, осмотрел печь, из-под осыпавшейся штукатурки которой выглядывали кирпичи, потрогал пальцем лезвие валявшегося на полу топора. Единственным, что еще заслуживало внимания, были настенные часы-ходики. Сработанные в псевдонародном стиле они представляли собой кошачью морду. Как только Иван потянул за болтавшуюся на цепочке гирю, механизм ожил. Мерное «тик-так» нарушило гнетущую тишину.

Повеселевший капитан решил заняться постелью. Встряхнув одеяло, он поднял такую тучу пыли, что зачихал и решил, что будет спать не раздеваясь.

Поскольку осмотр дома был закончен и других развлечений не предвиделось, оставалось только потушить лампу. Платов уже протянул к ней руку, когда раздалось мяуканье. Оно исходило из-под пола.

Иван с трудом унял дрожь в руках и взял керосинку. Под настойчивое и ставшее беспрерывным «мяу», он отыскал на полу стальное кольцо. Из-под поднятой крышки люка в комнату проскользнул толстый кот. Он отряхнулся и посмотрел на Ивана с видом хозяина, на законную территорию которого вторгся чужеземец. Круглая морда кота была разделена на две половины: черную и белую.

– Ты как в погреб попало страшилище? – Платов наклонился, чтобы погладить кота, но тот выгнул спину и зашипел.

– Ага! Значит мы еще и с характером? Тогда не рассчитывай на то, что я тебе жрачку давать буду!

Угроза на кота не подействовала. Изящно взмахнув хвостом, он двинулся к печи, одним прыжком вскочил на узкий кирпичный уступ и разлегся там, изредка удостаивая Ивана взглядом прищуренных зеленых глаз.

– Контакт установить не удалось! – пробурчал Платов, расстилая на кровати свою куртку. – И все равно – спокойной ночи, кошачье отродье!

Кот в ответ заурчал. Иван думал, что долго не сможет уснуть на кровати человека знавшегося с нечистой силой, но к своему удивлению провалился в пучину сна очень быстро.

Участковому из Липовки снилось, что он спускается в подвал дома на краю оврага, сжимая одной рукой скользкие перила лестницы, а другой – колдовской посох со змеиной головой на конце. Спрыгнув на земляной пол, он почувствовал: свободе движения что-то мешает, опустил глаза и увидел, что одет в длинный черный балахон.

Поджидавший его внизу кот, терся о дверь в углу подвала и призывно мяукал. Иван попытался открыть дверь, но та не поддавалась. Не помог и удар плечом.

Платов еще раз дернул за ржавую ручку и в этот момент почувствовал, что посох в его руке ожил. Змеиная голова мерно покачивалась из стороны в сторону, сверля Ивана черными бусинками глаз.

– Ключи! Они откроют перед вами все двери! – прошипела гадина, показывая черный раздвоенный язык.

– Все, кроме этой! – поправил кот свою земноводную подружку.

– Кроме этой! – согласилась змея голосом мужика из управы. – Кроме этой!

Платов проснулся от того, что ему стало тяжело дышать. Кот успел устроиться у него на груди и мирно спал.

– Пошел вон! – Иван столкнул нахала на пол и тот, обиженно мяукнув, забрался на старое место.