Шлюп уже не сопротивляется, «гадюка» заходит на абордажную позицию… ничего, тем лучше! Они рассчитывали, что истребители задержат меня, и теперь потеряют драгоценные секунды на разворот. Секунда, две… я уже вышла на огневую дистанцию, а «гадюка» еще разворачивалась, и… я заорала от восторга, увидев… заорала и нажала сразу на все, что могло стрелять с правого борта. Ай да лэмми! Их стрелок разбил подбрюшный щит «гадюки», и топливные баки оказались открыты. Какой получился фейерверк! Никогда у меня не было такой быстрой победы. Еще бы… пришла-то почти что на готовенькое!

Шлюп тряхнуло… слишком близко от разлетевшейся на кусочки «гадюки». Связи нет. Подлетаю ближе. Конечно, антенны разбиты… но световая-то связь у них должна быть?!

«Готов оказать помощь», – просигналила я.

Наверное, с полминуты шлюп не подавал никаких признаков, что мой сигнал принят. Я успела испугаться. Я подумала, что иллы могли изобрести что-то новенькое, и на шлюпе не осталось живых. Но шлюп все-таки ответил. Тусклыми, едва заметными вспышками – аварийную энергосеть запускали, поняла я, – лэмми потребовали представиться.

Однако… им не все равно, кто их спас? Они рассчитывают справиться сами? Идиотизм. Или – гордость. Хм… уважаю.

«Капитан Три Звездочки, Нейтрал», – отсигналила я. И добавила, поморщившись при мысли об охватившем большинство капитанов Нейтрала ажиотаже: «СБ Конгломерата». Какой смысл таиться от союзников, если враги все равно знают?

«Готов к стыковке», – просигналил шлюп.

Уважаю, снова подумала я, заходя на стыковку. Шлюп мягко ткнулся в бок моего кораблика. Люк открылся с надсадным скрежетом.

– Приветствую, Три Звездочки. – Молодой лэмми смотрит снизу вверх одним глазом. Другой тонет под вспухшей, почерневшей скулой. Здорово его приложило. – Я старший группы и сейчас за капитана. Мы можем воспользоваться твоим медкомплексом?

– Само собой, – буркнула я. Ох уж эта лэммийская церемонность!

В свой медблок они уложили капитана. Он, на мой взгляд, был не в самом тяжелом состоянии. Но он – единственный взрослый на шлюпе. И – их учитель. Наставник. Хотела бы я знать, что скажет он им, когда придет в себя.

А стрелок уже умирал, когда его донесли до моего медблока. И второму стрелку тоже становилось все хуже. Облитый по обожженной коже регенератором, накачанный стимуляторами, блокаторами и черт знает чем еще – он оставался в сознании. Он проскрипел чуть слышно, поймав мой взгляд:

– Ничего… я ничего… я подожду.

– Лазерные батареи? – спросила я. Обожженный мальчишка утвердительно дрогнул веками. Мальчишка. И другой не старше. Да и этот, с позволения сказать, капитан…

– Диагностику корабля уже закончили? – Я покосилась на закрывшего глаза стрелка, на притулившегося рядом пилота – сломанная рука примотана к телу, кожа на скуле свезена… глупость ты сморозила, Альо, и так все ясно. – Или еще не начинали?

– Рули разбиты, – неожиданно чистым, звонким голосом сказал пилот. – Движок сбоит. Не пойму, почему.

– Щиты выжжены. И вооружение… начисто. – Стрелок пожевал губами, сморщился. – Вода есть?

– Есть, – сглотнув, ответил капитан. – Сейчас… я принесу.

Он вышел. Я – следом.

– Баки отстрелили. – Мальчишка-капитан старался говорить спокойно, очень старался. – И батареи. Ни воды, ни энергии.

– Сколько вас?

– Пятьдесят курсантов и наставник.