— Вот теперь просто великолепно, ma mie, — сказал он, — боюсь, нам придется добираться по воде до дворца леди Брамли. Сделайте одолжение, постарайтесь не испачкать это чудесное платье.

Он хотел разозлить ее. Но ее злость куда-то исчезла, осталось только отчаяние. Она не ответила, и Николас взял ее под руку и вывел на прохладный ночной воздух.

Жизлен с трудом терпела шум и духоту переполненного зала. Короткая поездка в гондоле не доставила ей большого удовольствия, а громадная толпа ярко одетых людей, громко болтающих по-французски, подействовала на нее удручающе. Ее пальцы впились в рукав черного камзола ее кавалера, и она даже не замечала, с каким любопытством он за ней наблюдает. Она двигалась словно в тумане, вежливо и с достоинством отвечая, когда Николас ее кому-то представлял, старая привычка давала о себе знать. Прошло несколько часов, прежде чем она наконец перестала цепляться за него, глубоко вздохнула и решила, что вполне может это пережить. А потом она повернулась, когда Блэкторн что-то сказал ей, и взглянула прямо в глаза человека, которого она очень надеялась больше никогда не встретить.

Она не знала его имени, знала только, что он — английский граф. Он постарел за те годы, что она его не видела, а видела она его лишь при тусклом свете свечи, ослепленная ненавистью и ужасом. Он лежал тогда на полу в заведенье мадам Клод без сознания. Она считала, что убила его.

И все же он не особенно изменился, — те же влажные, пухлые губы, дряблые щеки в красных прожилках, толстый нос. И глаза все такие же — водянистые, светлые, жадные.

— Это ваша маленькая подружка, Блэкторн? — промурлыкал он, подходя до того близко, что Жизлен ощутила запах его надушенного, разгоряченного тела.

Если бы она не была настолько растеряна, возможно, она бы заметила, как холодно держится с ним Николас.

— Мадемуазель де Лориньи, — произнес он неохотно, но любезно, — могу я представить вам графа Рэксома?

— Мы встречались, — охотно ответил Рэксом, облизывая толстые розовые губы.

Жизлен изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

— Мсье, должно быть, ошибается, — сказала она голосом, дрогнувшим от боли, который выдал ее, если не всем, то Николасу.

— Чепуха, я никогда не забуду знакомого лица или тела, как в этом случае, — игриво ответил граф. — Но я не злопамятен. Я вспоминал вас очень часто. Не знал, что с вами случилось. Мадам Клод старалась подобрать вам замену, ни никто не мог сравниться с вами. Девственницы попадаются не так уж часто.

Николас что-то ответил ему тихо, но резко, и Жизлен ничего не поняла от волнения. Она повернулась и хотела убежать, но Николас, крепко схватив ее за руку, медленно повел через зал.

— Уж не собирались ли вы пуститься наутек, ma mie? — еле слышно проговорил он. — Я не думаю, что следует давать еще больше поводов для сплетен.

Ей было нечего ему ответить, трудно что-то объяснить. Она шла рядом с ним, плохо понимая, что делается вокруг, пока он медленно уводил ее из переполненного помещения, остановившись, чтобы попрощаться с хозяйкой.

Гондола медленно скользила по темной воде канала. Он молча сидел напротив нее, и впервые душевная боль оказалась сильней дурноты, Жизлен не могла ни о чем думать, ничего загадывать, не представляла, что произойдет в следующее мгновение, не говоря уж о последующих днях. Она пробовала понять, заставит ли его недавнее открытие отпустить ее, но ей не хотелось сейчас об этом думать, она не испытывала ни радости, ни огорчения. Она ощущала одну пустоту.

Все уже легли спать. Войдя в дом, они не увидели ни Трактирщика, ни других слуг.