– Так точно, сэр, – Эллис застегнул тулуп и добавил: – Только может случиться задержка.

– Едва ли, – возразил Свенсон. – Вы думаете, мостик и люки будут забиты ледяной крошкой? Вряд ли. По-моему, лед слишком толстый, скорее всего, он развалился на крупные куски, которые попали с мостика в воду.

Вскоре люк был расстопорен, поднят и зафиксирован защелкой, у меня в ушах закололо от перепада давления. Щелкнул ещё один фиксатор, подальше, и мы услышали голос Эллиса в переговорной трубе:

– Наверху все чисто.

– Поднять антенну, – приказал Свенсон. – Джон, передайте радистам, пусть начинают работу и стучат до тех пор, пока у них пальцы не отвалятся…

Итак. мы на месте и останемся здесь, пока не подберем всех со станции «Зебра».

– Если есть, кого подбирать, – бросил я.

– То-то и оно, – согласился Свенсон, не решаясь взглянуть мне в глаза.

– В том-то и загвоздка.

Глава 4

Вот оно, подумалось мне, кошмарное воплощение кошмарных фантазий, леденивших души и сердца наших древних нордических предков, которые на склоне лет, чувствуя, как жизнь капля за каплей покидает слабеющее тело, в ужасе представляли себе этот слепящий, сверкающий ад, это загробное царство вечного, нескончаемого холода. Но для тех достопочтенных жителей это была всего лишь фантазия, а вот нам довелось испытать эту прелесть на собственной шкуре, и кому из нас было легче, у меня сомнений не возникало. Теперь бы мне больше пришлось по душе восточное представление о преисподней, там, по крайней мере, можно было бы погреться.

Одно я мог бы сказать наверняка: никому не удалось бы сохранить тепло, стоя на мостике «Дельфина», там, где мы с Ролингсом медленно промерзали до костей, неся свою получасовую вахту. Наши зубы стучали часто и бешено, как кастаньеты, и в этом была моя вина, и ничья другая. Через полчаса после того, как наши радисты начали передачу на волне станции «Зебра», не получая ни ответа, ни подтверждения о приеме, я заметил коммандеру Свенсону, что «Зебра», возможно, и слышит нас, но отозваться не способна из-за недостатка мощности, зато сумела бы дать о себе знать каким-либо другим способом. Я напомнил, что обычно на дрейфующих станциях имеются сигнальные ракеты, которые помогают заблудившимся полярникам вернуться домой при отсутствии радиосвязи, а также радиозонды со специальными радиоракетами. Зонды это снабженные рацией воздушные шары, которые поднимаются на высоту до двадцати миль для сбора метеорологической информации, а радиоракеты, запускаемые с этих шаров, достигают ещё большей высоты. Если запустить шар-зонд в такую лунную ночь, как сейчас, его можно заметить с расстояния по меньшей мере в двадцать миль, а если к нему прикрепить фонарь, то расстояние удвоится.

Свенсон мигом сообразил, к чему я клоню, и стал искать добровольцев на первую вахту, так что, ясное дело, выбора у меня не было. Сопровождать меня вызвался Ролингс.

Открывшийся перед нами пейзаж, если эту стылую, бесплодную, однообразную пустыню вообще можно назвать пейзажем, казался каким-то древним, чуждым нам миром, исполненным тайны и непонятной враждебности. На небесах ни облачка, но в то же время и ни единой звезды, трудно понять, как это возможно. На юге, низко над горизонтом, смутно виднелась серовато-молочная луна, чей загадочный свет лишь подчеркивал безжизненную тьму ледяного полярного поля. Никакой белизны, именно тьма царила вокруг. Казалось бы, озаряемые лунным светом льдины должны блестеть, сверкать, переливаться, точно мириады хрустальных светильников – но вокруг господствовал непроглядный мрак. Луна стояла в небе так низко, что длинные тени, отбрасываемые фантастическими нагромождениями торосов, заливали весь этот замороженный мир своей пугающей чернотой, а там, куда все же попадали прямые лучи, лед был настолько затерт, исцарапан то и дело налетающими ледовыми штормами, что даже не отражал света.