Типпу мог заметить ее, поскольку она уже выбралась из прохода, но Робин разглядела, в какую сторону двигаться. Она припала к тюкам и поползла вперед, цепляясь за мешковину, потом вдруг остановилась. Великан, без сомнения, знает, как она вошла и как собирается выйти. Двигаться надо осторожно, потому что свет может полыхнуть в любой момент. Не попасться бы в ловушку… Робин переложила железную цепь из руки в руку, лишь теперь осознав, что наручники послужат оружием, и гораздо лучшим, чем скальпель с коротким лезвием, лежащий в кармане. Оружие! Впервые ей пришло в голову, что можно постоять за себя, а не сжиматься в комок, словно курица под когтями ястреба. «Роби – смелая девочка», – услышала она будто наяву голос матери, озабоченный, но с оттенком гордости. В детстве Робин успешно справлялась с деревенскими задирами и не отставала от брата в его отчаянных проделках. Теперь ей понадобится вся храбрость, какая только есть.

Сжимая цепь с тяжелыми наручниками, девушка двинулась ползком в направлении люка, то и дело замирая и прислушиваясь. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем пальцы протянутой руки коснулись толстых досок кормовой переборки. До крышки люка оставался всего шаг, где-то здесь Типпу и поджидает.

Робин принюхалась; к всепроникающей вони тухлой воды, стоявшей на дне трюма, прибавился запах горящего масла. Фонарь, прикрытый заслонкой, горел где-то близко – слышалось потрескивание нагретого металла. Враг перегораживал дорогу, готовый ослепить свою жертву светом, едва она выдаст свое положение.

Медленно, стараясь не издать ни единого звука, Робин выпрямилась, напряженно вглядываясь в темноту. Скальпель она переложила в левую руку, а другой, с цепью и свисавшими тяжелыми наручниками, замахнулась для удара. Коротким и точным движением Робин швырнула скальпель в сторону – так, чтобы заставить противника отвернуться. Крошечный снаряд ударился во что-то мягкое, почти неслышно на фоне прочих шорохов трюма, и, свалившись на пол, покатился со звуком, похожим на осторожные скользящие шаги.

В тот же миг вспыхнул яркий свет. Гигантская фигура помощника внезапно выросла из темноты – совсем рядом, угрожающе близко. Он высоко поднял фонарь, а правой рукой сжимал тяжелую дубинку. Желтый свет играл яркими бликами на круглом голом черепе, жилистой бычьей шее и широченной спине со вздутыми буграми мышц. Быстро поняв, что в той стороне никого нет, Типпу со звериным проворством пригнул голову и поворотился.

Робин отреагировала инстинктивно. Тяжелые наручники описали сверкающий круг и врезались великану в висок. Раздался хруст, как от сломавшейся ветки, и желтая кожа вскрылась, словно кошелек с красной бархатной подкладкой. Типпу пьяно покачнулся, его широко расставленные ноги начали подгибаться. Робин что есть мочи взмахнула цепью, вложив в удар всю силу страха. На блестящем желтом черепе расцвела еще одна кровавая рана, и помощник медленно опустился на колени, словно стоял на юте лицом к Мекке, вознося молитвы по своему мусульманскому обычаю. Бритый лоб точно так же коснулся палубы, но на сей раз с него капала кровь. Фонарь упал, но не погас, и в его мерцающем свете Типпу тяжело завалился набок. Из глотки вырвался хрип, невидящие глаза закатились, зловеще сверкнув белками, толстые ноги дернулись в конвульсиях.

Робин смотрела на поверженного гиганта в ужасе от содеянного, испытывая потребность прийти ему на помощь, как любому пострадавшему живому существу, но это длилось всего несколько мгновений. Типпу приходил в сознание, грудь тяжело вздымалась, судорожное подергивание рук и ног прекратилось.