– Хитро, – без одобрения заметила Ирка.

– Ладно, оставим в стороне коварство и любовь, – вмешалась я в их беседу. – Расскажите, пожалуйста, Руслан Аркадьевич, как вы ездили с Валентиной в ее последний день. По порядку и в подробностях!

– Да как всегда, – Крошев пожал плечами. – У нас одна и та же схема была всякий раз. В подробностях, значит: я забирал «Тойоту» из гаража, Антип мне все ключи дал, и подъезжал на ней к дому. Парковался у подъезда, выходил, поднимался, звонил в дверь и ждал на лестнице. Девонька выходила, мы спускались, я сразу в машину садился, а она еще забегала в кофейню – она в том же доме, и дверь во двор.

Я открыла рот, но Руслан Аркадьевич не дал мне спросить:

– Упреждая ваш вопрос – сумку она в машине не оставляла. Никогда! Всегда с собой таскала.

– А сумка у нее какая была?

– Вроде этой, – Крошев кивнул на Иркину торбу. – И шо вы, бабоньки, в них таскаете? Сто пудов добра, и все такое нужное – ни на секунду расстаться нельзя! Согнутся, скукожатся, но прут свой бесценный груз…

Я не позволила развить неизменно актуальную тему дамских сумок в духе предосудительного мужского шовинизма, перебила хозяина:

– Хорошо, значит, Валентина выходила со своей сумкой и возвращалась… как скоро?

– Через минуту выбегала со стаканом…

– И что, вы на целую минуту выпускали подопечную из виду? – Ирка не удержалась – съязвила.

– Шо это – выпускал? В кофейне стенки стеклянные, видел я девоньку, – не смутился Крошев. – Короче, садилась она в машину, по дороге пила свой кофий… Вот шо б ей дома не позавтракать нормально? Яишню там, бутер с колбаской…

– Не отвлекайтесь, – досадливо попросила Ирка. – Что было дальше?

– А дальше мы приезжали к торговому центру, я парковался, а девонька шла в туалет, – он ухмыльнулся. – Большой стакан кофе – он быстро наружу просится, а на автодроме условия для нежной барышни неподходящие, там отхожее место – просто будка в поле…

– Мы все поняли, дальше давайте, – подстегнула рассказчика Ирка.

– Инструктор на учебной машине подъезжал туда же, девонька садилась к нему и ехала заниматься, а я ее в «Тойоте» ждал. Потом обратно домой вез. Только в последний тот день не отвез, потому как, сами понимаете…

– Ясно. А последний телефонный разговор Валентины с мужем вы слышали? – я припомнила точное время: – Тот, что в восемь тридцать две утра?

– Антипа не слышал, а девонька сказала шо-то вроде «Все, хватит, я так больше не могу!» и отключилась. Я, разумеется, не стал расспрашивать, шо к чему. Мы с ней вообще почти не разговаривали – и как-то не о чем было, да и Антип мне не велел.

– Ну, шо… тьфу, что думаете? – Ирка с трудом избавлялась от подхваченного у Крошева акцента.

Непросто делать три дела разом: рулить, размышлять и контролировать свою речь.

– Мог этот бодрый старец подложить Валентине в сумку бомбу?

– Теоретически – да, они же вместе в машине ехали, близко сидели, – первым отозвался Данила, уже привычно сунувшись вперед со своей камчатки, чтобы быть к нам поближе во время мозгового штурма. – А практически – не вижу у него мотива. Со смертью хозяйки дед хорошую работу потерял, совсем не выгодно это бедному пенсионеру.

– А ты шо… да тьфу ты, вот прилипло! Лен, ты что думаешь?

– Я думаю, мы кое-что упустили.