— А их поймали?

— Кого? Крутых? Да кто их ловить станет?

— Ну, менты!

— Ты и впрямь дура! Кто самого себя ловит? Ведь менты и крутые — одна шобла!

— Небось не все?

— Даже моя внучка, хоть ей всего пять лет, умнее тебя. Пришла с дочкой навестить меня и сказала: «Бабуль! А я в юристы хочу, чтоб за жабры всех взять, кто тебя обидел. Прокурором стану. Самым главным. И легавого начальника посажу в тюрьму. Он самый виноватый за все». Понятно тебе? Дитенок знает, кто должен наводить порядок и отвечать за него.

— А деньги у тебя отняли? — спросила Ленка.

— Конечно! Для того караулили. Все подготовили и просчитали.

— Много взяли?

— Много! Да какое мне до того дело? У меня они отняли большее. Это не купишь, не отнимешь и не выпросишь. Свое, а не вернешь, — вздохнула баба, дрогнув подбородком.

— Муж имеется? Он ждет?

— Второй год как помер. Дочка сказывала, что не иначе как с горя и тоски ушел. Теперь он там меня ждет, на том свете. Авось доведется свидеться.

— Хороший был человек?

— Еще какой сердешный! А балагур, озорник! Без него в компании скучно было.

— Изменял тебе?

— Счетчик на хрен не цепляла, на слово верила. И от людей не слыхала о нем худого слова. Он был прекрасным отцом и мужем, хорошим хозяином. С таким до старости без седины дожила б. Коль еще раз Бог даст родиться бабой, пусть моего в мужья подарит, другого не надо, не хочу!

— Как? Ты только его знала, любовников не имела? — открыла Ленка рот от удивления.

— Само собой. Я же венчанная ему!

— И что с того? Тем слаще с хахалем оттянуться.

— Какой с вас спрос теперь? Совесть пропили, а может, с малолетства потеряли.

— Ай, брось, Мотя! Где была совесть, там хварья выросла. У нее глаз нет. Слепую чего стыдить без проку? А меня и вовсе бесполезно. Вы жили как в пещере, мы иначе, и слава Богу, иной век на дворе, другая жизнь и люди. Что лучше — о том всегда спорят. Но мне нравится нынешнее время. Я в нем как сыр в масле каталась. Другой жизни не хотела. И если б не сглупила и не пожадничала, не оказалась здесь.

— Слыхала я, что ты в проститутках была. Это верно?

— Ну и что с того? Теперь каждая вторая баба тем подрабатывает. И замужние в том проводят досуг. Теряем что-нибудь? Да нет! Мужиков пока на всех хватает! Я тоже поначалу мечтала о фате, свадебном платье, венчании, чтоб все до гроба пополам. А этот козел, за кого согласилась, поставил меня к плите и велел готовить жрать. А я не умела. После школы закончила бухгалтерский колледж, а о кухне, постирушках и уборке лишь краем уха слышала. На второй месяц брехаться стали. Ему суп не понравился. Он его оттолкнул, а я ту тарелку прямо с супом на башку ему натянула. Ох и поднял кипеш! Грозил пятак на жопу повернуть. Ну да я не из тех. И вякнула: коль от моей готовки рыло станет воротить, я его средь ночи урою, спящего. Он мне за это пиздюлей навешал. Я не простила, — рассмеялась баба громко.

— Нешто урыла благоверного? — выпучила глаза Мотька. И продолжила: — Потом под свихнутую косила?

— Нет! Не так все повернулось. Я на него натравила двоих амбалов, ну, хахалей своих.

— Еще до замужества блядовала? Ну и оторва!

— До замужества, как последняя дура, берегла себя. А стала бабой, чего терять? Тут уж размахнулась. Крутила со многими. Мужик на работе до ночи был. Бабки заколачивал, я гоже не теряла время зря. Но ему кто-то брехнул. И стал он меня выслеживать. Я о том ни в зуб ногой. Ну а грызлись с ним постоянно.