|
Жену и дочку Виктора Фроловича видела ежедневно, а рыженькую девушку встретила еще лишь один раз. Появилась Раиса и так цыкнула на девушку, что та сразу точно растворилась в воздухе. Раиса утверждала, что всякий, кто готовится принять крещение, подобно Христу, должен сорок дней и ночей провести в одиночестве. Сама Раиса то совещалась о чем-то с Виктором Фроловичем, то куда-то исчезала, то что-то обозревала в огороде - не в пример своей подопечной вела деятельную беспокойную жизнь. Неожиданно она сообщила, что уезжает на несколько дней в Москву. Таня растерялась: - А я? - Молись да поменьше толкись на людях. Не хотелось Тане оставаться под присмотром Виктора Фроловича, но он почти не обращал на нее внимания, разве только кормил получше, чем при Раисе: то каши даст с маслом, то сахару с хлебом и кипятком. Раиса вернулась через два дня в необычно хорошем настроении. - Теперь скоро, - сказала она. - Что скоро? - спросила Таня. - Вознесешься на крыльях благодати к престолу господа, - загадочно ответила мать Раиса. Встали до света. Сонная Раиса толкнула Таню ногой. Старуха спала на широкой деревянной лавке, прямо на доске, без подушки - "инокиня я, а видишь, как изнуряю плоть". Таня рядом, на раскладушке, тоже ничем не застланной. Таня вскочила. Раисе еще дремалось, не хотелось вставать. Минуту нежилась, встала и тут же принялась отбивать поклоны. Таня догадалась: сама на себя наложила епитимью. Таня молчала, ждала приказания. Раиса оглянулась: - Чего пнем стоишь?.. Таня опустилась на колени. - Господи... господи... помилуй мя... Они долго кланялись перед иконой. Внезапно Раиса встала. Сегодня она была в каком-то приподнятом состоянии. - Пора. - Что пора? - невольно спросила Таня. - Молись, молись, - рассердилась старуха. - Много будешь знать, скоро состаришься. Тане вдруг стало весело. - Скорей инокиней стану... - Охальница! Наказать бы, да день больно уж посвященный... Сдула с Тани веселье. Вышли во двор. Восток занимался зарей - рыжей, желтой, тревожной, точно небо подпалили понизу спичкой. По двору шел Виктор Фролович, нес от ворот ведро с водой. Не опуская ведра, поклонился Раисе. - Благослови, матушка. - Господь с тобой. Откуда носишь? - Из колонки. - А где у тебя дождевая? - В бочке. - Пора, - сказала Раиса. - Слушаю, матушка. - Виктор Фролович обернулся. - Только придется пособить. Раиса засеменила в огород. На краю огорода, за грядкой с картошкой, в тени ракитовых кустов - яма, на дне темнеет бурая стоячая вода. |
