|
Что касается Эрика… Всякий раз, вспоминая о нем, я невольно вздыхаю. Он до сих пор считает, что мы расстались на время, хотя я уже звонила его адвокату по поводу развода. Примерно через неделю после того, как я съехала из пентхауса, Эрик прислал мне набранный на компьютере документ под названием «Эрик и Лекси: энциклопедия раздельной жизни». Он предложил раз в месяц устраивать, как он выразился, «контрольное свидание», но я не пришла ни на одно. Просто не могу пока его видеть. Точно так же я не смогла заставить себя взглянуть в раздел нового справочника, озаглавленный «Сексуальная жизнь при раздельном жительстве супругов: неверность/самоудовлетворение/примирение/другое». Другое? Какое тут, к черту, другое?! Стоп. Не нужно развивать эту тему. Смысл в том, что копаться в прошлом бессмысленно. К чему зацикливаться? Как говорит Фи, беги вперед и ни на кого не оглядывайся. Я в этом весьма преуспела. Бoльшую часть времени мне кажется, что прошлое заперто в каком-то опечатанном отделении моей головы, а щели по периметру заклеены скотчем. Задержавшись я отделе аксессуаров, я купила стильную фиолетовую сумку лакированной кожи для Фи. А наверху нашлась классная футболка в стиле семидесятых для Каролин. – Праздничный глинтвейн? – Парень в шапке Санта-Клауса протянул поднос, уставленный крошечными бокалами, и я взяла один. Гуляя по этажу, я немного запуталась в празднично оформленном интерьере и случайно забрела в отдел мужской одежды. Как все-таки хорошо, что я не спешу! Я постояла несколько мгновений, мелкими глотками смакуя подогретое вино с пряностями, слушая рождественские гимны и глядя на мигающие елочные гирлянды… Господи, я попалась в эту ловушку – в душе растет и ширится рождественское настроение. А ведь на дворе только октябрь. Пора делать ноги, прежде чем я начну скупать пакеты со сладкими пирожками с миндалем и изюмом, компакт-диски Бинга Кросби и интересоваться, будут ли двадцать четвертого показывать «Волшебника из Страны Оз». Я оглядывалась в поисках какой-нибудь емкости для пустых бокальчиков, когда услышала ясный, мажорный голос: – Здравствуйте! Снова к нам заглянули? Это произнесла блондинка с коротким каре – она складывала джемперы пастельных тонов у полок с трикотажем от Ральфа Лорена. – Здравствуйте… – неуверенно сказала я. – Мы знакомы? – Нет-нет, – улыбнулась продавщица, – просто я запомнила вас с прошлого года. – А что было в прошлом году? – Вы приходили к нам покупать рубашку для вашего… друга. – Она мельком взглянула на мою руку. – На Рождество. Мы с вами довольно долго говорили, пока я заворачивала вашу покупку в подарочную упаковку. Я смотрела на нее, пытаясь представить эту сцену. Я в этом отделе. Предпраздничная суета. Прежняя Лекси, должно быть, в деловом бежевом костюме, должно быть, ужасно спешащая, должно быть, с напряженным, насупленным лицом. – Извините, – сказала я, помолчав, – у меня плохая память. А что я говорила? – Ну что вы, – весело засмеялась продавщица, – к чему вам это было запоминать? Я и сама запомнила только потому, что вы казались… – Она помолчала секунду, не прекращая складывать джемпер. – Не обижайтесь, но вы казались такой влюбленной… – Понятно, – кивнула я, – понятно. – Я отбросила прядь волос, приказывая себе улыбнуться и спокойно направиться дальше. Мало ли какие совпадения бывают. «Давай-ка, Лекси, двигай вперед, с улыбкой на лице». Но пока я стояла в магазине под мигающими елочными огоньками, рассеянно слушая, как хор поет рождественский гимн, и незнакомая блондинка рассказывала мне, что я делала на прошлое Рождество, все старательно забытые чувства всколыхнулись и, словно перегретый пар, ударили обжигающими струями. |
