|
Выхватив из сумки сотовый, я набрала номер Джона. Если его нет дома, поеду туда, где он сейчас. – Лекси? – ответил он, быстро взяв трубку. – Я здесь, – выдохнула я. – Вспомнила. Повисла тишина. Телефон замолчал, а в доме послышались отчетливые легкие шаги. Через несколько секунд входная дверь распахнулась, и на пороге появился Джон в рубашке-поло, джинсах и старых кедах «Конверс». – Я кое-что вспомнила, – выпалила я, не дав ему сказать ни слова. – Я вспомнила мелодию. Не знаю ее, но уверена, что слышала от тебя где-то на морском пляже. Видимо, мы туда однажды ездили. Слушай! – Я напела мотив, жадно ожидая его реакции. – Помнишь? – Лекси… – Он запустил пальцы в волосы. – О чем ты говоришь? Что это за рубашка? – Он уставился на бледно-зеленый подарок у меня в руках. – Это моя, что ли? – Я слушала эту мелодию с тобой на пляже! Знаю, что слушала! – Я понимала, что говорю сбивчиво и несвязно, но ничего не могла с собой поделать. – Помню соленый воздух, и твой колючий подбородок, и вот эту музыку… – Я снова начала мотив, но слышала, как попадаю мимо нот, до неузнаваемости искажая мелодию. Оборвав пение, я в ожидании уставилась на Джона. Он стоял, сморщив лицо, совершенно озадаченный. – Я не помню, – сказал он наконец. – Ты не помнишь?! – возмутилась я. – Еще и ты не помнишь? Напряги память! Вспоминай! Было холодно, но нам отчего-то было тепло, ты не побрился, на тебе был серый джемпер… Неожиданно Джон изменился в лице: – Господи, это же было в Уитстейбле! Это все, что ты помнишь? – Ну, – беспомощно ответила я, – наверное. – Мы ездили на день в Уитстейбл, – кивнул он. – На пляж. Было чертовски холодно, поэтому мы утеплились как могли и взяли с собой радио… Напой еще раз, а? Да, не надо было мне упоминать мотив – мне в детстве слон на ухо наступил. Сгорая от стыда, я начала напевать что-то отдаленно похожее на вспомнившийся фрагмент. Просто игра «Угадай мелодию» какая-то… – Подожди, а это не та песня, которую тогда везде крутили? «Плохой день». – Джон напел начало по-своему, и мне показалось, что сказка становится правдой. – Да! – завопила я. – Это она! Именно та мелодия! Джон с ошеломленным видом потер лицо: – И это все, что ты вспомнила? Мелодию? Его слова заставили меня внутренне содрогнуться от стыда за свой стремительный бросок через весь Лондон. Реальность будто окатила меня холодной водой. Для Джона наш роман уже в прошлом, он это пережил и забыл. Небось уже нашел себе девушку. – Да, – хрипло подтвердила я и откашлялась, стараясь говорить легко и безразлично. – Это все. Дай, думаю, скажу Джону, что я кое-что вспомнила. Просто из интереса. Так что… ну, это… Ладно. Приятно было повидаться. Пока. Ставшими вдруг неловкими, словно грабли, руками я подхватила пакеты с покупками и с пылающими от стыда щеками повернулась уходить. Господи, какой позор! Нужно побыстрее уйти. О чем я только думала, когда… – И тебе этого достаточно? Вопрос застал меня врасплох. Я обернулась и увидела, что Джон успел спуститься до половины лестницы и смотрит на меня с напряженным ожиданием и надеждой. И в одно мгновение все притворство трех последних месяцев отвалилось, как корка, открыв меня и Джона. Снова были только он и я. – Я… не знаю, – выдавила я наконец. – А как ты думаешь? – Выбор за тобой. Ты говорила, тебе нужны воспоминания, хотя бы тонюсенькая ниточка, которая связала бы нас прежних с нами теперешними. – Джон сделал ко мне еще шаг. – Теперь у тебя есть воспоминание. – Да уж, ниточка тоньше некуда – одна мелодия! – Я издала звук, который должен был означать смех. |
