|
– Да уж, ниточка тоньше некуда – одна мелодия! – Я издала звук, который должен был означать смех. – Паутина! Осенняя летающая паутинка! – Ну значит, держись за паутинку. – Не отводя взгляд, Джон быстро пошел, нет, побежал вниз по ступенькам. – Держись за нее, Лекси! Не отпускай, не позволяй ей ускользнуть! – Он с разгону схватил меня в охапку и стиснул в объятиях. – Не отпущу, – прошептала я, крепко обнимая его. Ни за что на свете я не отпущу этого мужчину – ни из объятий, ни из памяти. Когда я наконец очнулась от сладкого забытья и подняла голову, то заметила, что с лестницы соседнего дома на нас глазеют трое ребятишек. – О, – восхитился один. – Эротика! Я невольно рассмеялся, хотя глаза были мокрыми от слез. – Да, – согласилась я, кивнув Джону. – Эротика. – Еще какая эротика! – согласился он, нежно поглаживая мне спину, словно делал это тысячу раз. – Слушай, Джон… – Я закрыла рот ладонью, словно меня внезапно озарило. – Представляешь, я вдруг вспомнила кое-что еще. – Что? – Его лицо просияло. – Что ты вспомнила? – Я помню, как мы пошли к тебе, выключили все телефоны и занимались лучшим в мире сексом двадцать четыре часа без перерыва, – с серьезным видом ответила я. – Я даже точную дату помню. – Правда? – улыбнулся Джон, но от меня не укрылось, что он немного растерялся. – Какую? – Шестнадцатое октября 2007 года, примерно в… – я посмотрела на часы, – в шестнадцать часов пятьдесят семь минут. – А-а-а… – На его лице отразилось облегчение. – Конечно. Я это тоже отлично помню. По-моему, все было просто замечательно. – Он провел пальцем вниз по моей спине, и я ощутила приятнейшую дрожь предвкушения. – Только мне кажется, это длилось не двадцать четыре часа, а все сорок восемь. – Твоя правда, – комически сокрушенно прищелкнула языком я. – И как я могла забыть? – Идем. – Джон повел меня по лестнице, крепко взяв за руку, под шумное ликование троих оболтусов. – Кстати, – сказала я, когда Джон ногой захлопнул дверь. – У меня не было хорошего секса с 2004 года, чтоб ты знал. Джон засмеялся и одним движением стащил с себя рубашку. Во мне тут же поднялась волна неудержимого желания. Память тела оказалась куда лучше той, на которую я привыкла полагаться. – Я принимаю вызов, – сказал Джон, подходя. Он взял мое лицо в ладони и молча смотрел на меня несколько секунд, пристально и настойчиво, и мне показалось, что я сейчас расплавлюсь. – Напомни мне, а что было потом, когда закончились эти сорок восемь часов? Не в силах дольше сдерживаться, я притянула его к себе для поцелуя, который не забуду никогда, что бы ни случилось. – Я тебе скажу, – пробормотала я, приникнув к гладкой горячей коже Джона, – сразу скажу, когда вспомню. |
