|
Ты ведь меня узнаешь? – Конечно! – с извиняющимся видом начала я. – Понимаешь, к сожалению, после аварии у меня что-то с памятью. Разумеется, мы знакомы, но… – Лекси! – В голосе девушки прозвучало недоверие и почти обида. – Это же я, Эми! Я онемела. Да что там, я просто охренела. Эта особа не могла быть моей младшей сестричкой. Но факты – упрямая вещь. Эми превратилась в длинного развязного подростка, практически во взрослую девицу. Она принялась расхаживать по палате, хватая то и это, осматривая и ставя обратно, а я как завороженная не могла оторвать от нее глаз, ошеломленная ее ростом и уверенностью. – Здесь есть чего подкинуть в топку? Я с голоду пухну! – Ее милый звонкий голосок остался музыкальным, но приобрел режущие ухо уличные интонации и неприятные холодные нотки. – Мама обещала принести мне ленч. Могу поделиться, если хочешь. – Супер. – Она села в кресло и перекинула длинные ноги через подлокотник, выставив серые замшевые ботильоны с острыми каблуками. – Так, значит, ты ничего не помнишь? Круто! – Ничего крутого! – возмутилась я. – Это ужасно. Я помню все до самого дня папиных похорон, а потом… провал. И первых дней в больнице я не помню. Будто я впервые проснулась вчера вечером. – Ну ва-аще! – Глаза Эми расширились. – Так ты не помнишь, как я приходила? – Нет. Я помню тебя двенадцатилетней, с конским хвостом, скобками на зубах и красивыми заколками в волосах. – Ой, не напоминай! – Эми изобразила, что ее сейчас вырвет. Затем сосредоточенно нахмурилась. – Значит, три последних года для тебя как белое пятно? – Ну да, как большая черная дыра. А то, что было раньше, – словно в тумане. Я что, правда замужем? – Я нервно хихикнула. – Надо же, забыла! Ты была подружкой невесты на моей свадьбе? – Ага, – рассеянно сказала Эми. – Было круто. Слушай, Лекси, не хотелось мне поднимать эту тему, пока ты вся такая больная, но… – Она смущенно начала наматывать на палец прядь волос. – Что? – удивленно взглянула я. – Говори! – Ну, дело в том, что ты должна мне семьдесят фунтов. – Эми виновато пожала плечами. – Ты занимала их у меня на прошлой неделе, когда твоя карта не работала, и обещала отдать. Я не рассчитываю, что ты помнишь… – О… – растерялась я. – Конечно. Возьми сама. – Я указала на луивуиттоновскую сумку. – Правда, я не знаю, есть ли там наличные… – Найдутся, – сказала Эми, проворно расстегивая сумку и словно пряча улыбку. – Спасибочки! – Она распихала банкноты по карманам и снова перекинула ноги через подлокотник, играя целой связкой серебряных браслетов. Внезапно она подскочила и встревоженно уставилась на меня: – Погоди, а ты помнишь о… – Она замолчала. – О чем? Она разглядывала меня прищуренными, недоверчивыми глазами. – Тебе что, никто не сказал?.. – В смысле? – Господи! Наверное, они решили подбрасывать тебе новости понемногу, но… – Сестрица замотала головой, закусив ногти. – Лично я думаю, лучше тебе узнать раньше, чем позже. – Что узнать? – Я ощутила тревогу. – Что, Эми? Скажи мне! Секунду Эми словно боролась с раздирающими ее противоречивыми чувствами, но наконец сдалась: – Подожди тут. Она выскочила из палаты, ее не было несколько секунд. Затем дверь снова отворилась, и появилась моя сестрица с коляской, в которой сидел годовалый желтокожий малыш с раскосыми глазками. Он был одет в комбинезон, держал детский стаканчик с соком и, увидев меня, расплылся в ясной, как солнышко, улыбке. – Это Леннон, – умиленно сказала Эми. |
