|
- Сколько с меня? Он выпятил грудь. Напустил на себя важность, вынимая из кармана бумажник. Ожидая сдачу, подкрутив усы и уже стоя залпом опрокинул стаканчик, хоть его от этого и передернуло. На улице было пусто. Чуть подальше горели огни Монмартра. Мсье Гир отряхнулся, не столько из-за дождя, от которого тотчас же намокли его плечи, но скорее чтобы рассеять неприятное ощущение, привязавшееся к нему, подобно дурному привкусу во рту. Девчонка в полосатом джемпере все стояла у него перед глазами. Что он ей такого сделал? И почему она всем улыбалась, только не ему? Швейцар в галунах, с красным зонтом в руке, остановил мсье Гира и подтолкнул его к входу в кабаре: - Сюда, сюда! Самое веселое место на всем Монмартре! Шампанское заказывать не обязательно! Мсье Гир не решался войти, но не решался и сопротивляться, а с него уже снимали пальто. Но тут он вспомнил о казначейских билетах, поспешно отнял пальто у швейцара и решительно сказал: - Не сниму. - Но у нас очень тепло. Впрочем, если мсье так угодно... *** Был всего час ночи. Комиссар спал, не раздеваясь, на кровати мсье Гира, а инспектор, стоя у окна, подавал Алисе знаки, обозначавшие: “Скоро, скоро, вот-вот!” Она не понимала. Стоя посреди комнаты, она пожимала плечами, чтобы выразить свое непонимание; потом все это пустое кривлянье ей надоело, она стащила через голову платье, сбросила комбинацию и мокрые чулки и принялась растирать полотенцем замерзшие ноги, чтобы они наконец согрелись. Глава 10 Дождь прекратился в четыре часа утра, и сильный восточный ветер насквозь продул пустые улицы. Комиссар, сидя на кровати мсье Гира, протирал глаза и нехотя собирался. - Давай теперь ты! - приказал он инспектору. - Который час? Он поиграл мышцами, чтобы стряхнуть сон. Пиджак его смялся. Пока инспектор, в свою очередь, укладывался спать, комиссар машинально открыл картонную коробку, найденную в глубине шкафа, в которой лежала обыкновенная женская сумочка, пропахшая пудрой, с украшением в виде оленьей головы и потертой шелковой подкладкой. - Вы меня разбудите? Комиссар смотрел на сумочку опухшими от сна глазами, перебирал лежавшие в ней денежные купюры, пуховку из-под пудры, губную помаду и начатую пачку сигарет. - То ли больно силен, подлец, то ли круглый болван, - пробурчал он, положил сумочку на место и принялся набивать трубку, поглядывая на небо, где серые и белые облака бежали друг за другом по лунным полям. *** Мсье Гир, сидя перед бутылкой шампанского, упрямо твердил: - Нет, уверяю вас! И не настаивайте! Но соседка все не отступалась и курила, прислонясь грудью к его плечу. - Да у тебя ведь все при себе, как у любого другого! - У меня есть невеста! Впервые он произнес это слово. И это так взволновало его, что он уже совсем не понимал упорства этой женщины. - Да какое это имеет значение! - Нет! Женщина наконец встала и проронила с усталостью и презрением: - И ты думаешь, она тебе рогов не наставляет, невеста твоя! Но он и бровью не повел. Заведение к этому времени почти что опустело. Мсье Гир сидел, забившись в уголок, а музыканты уныло посматривали на него, недоумевая, когда же он наконец уйдет. |
