Ужин закончился в полном молчании.

Часа через два Патрик отворил дверь спальни жены и увидел, что там никого нет. Нахмурившись, он заглянул в ванную, но и та оказалась пустой. Патрик спустился вниз и проверил каждую комнату, прежде чем вернуться в кабинет, где Берт смотрел телевизор.

– О нашем случае уже говорят в программе новостей, – сообщил он. – Упоминают мафию, террористов и Бог знает что еще! Я думал, ты наложил запрет на разглашение этой информации.

– Я так и сделал. Анна не заглядывала сюда в мое отсутствие?

– Нет, – удивленно взглянул на него Берт. Затем в его глазах появилось беспокойство. – Разве ее нет в спальне?

Патрик оставил вопрос без ответа.

– Найди хозяина этой программы новостей и сделай так, чтобы эту тему забыли, – приказал он.

– Боюсь, что мы немного опоздали. Какой смысл бежать за ушедшим поездом? – проворчал Берт.

– Нечто подобное можно сказать обо всей этой истории, – бросил Патрик, – Как ты думаешь, она не могла незаметно выйти из дома?

– Анна? – уточнил Берт. – Это исключено. Снаружи дежурят десять человек, которые имеют при себе трех собак. Да и зачем ей выходить?

– Не знаю, – задумчиво произнес Патрик. 

Но ее нет ни в спальне, ни в других комнатах…

– Я спущусь к охранникам. – Берт встал с кресла. – А ты еще раз проверь верхние комнаты.

Патрик взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.. Наверху он принялся методично открывать двери всех семи спален, расположенных на втором этаже.

Анну он нашел в последней спальне, да и то только потому, что свет из коридора упал на золотистые волосы его жены.

Патрик застыл на месте – Анна сидела на полу, прислонившись к прутьям детской кроватки, и прижимала к груди пушистого медвежонка. Глаза ее были открыты. Она знала, что Патрик смотрит на нее.

Патрик испытывал тягостные чувства. Он жалел Анну, которая выглядела совершенно измученной, и злился на себя за черствость.

– Не включай свет, – попросила Анна, когда он стал шарить рукой по стене в поисках выключателя. – Ты пришел сказать, что звонили похитители?

– Нет. – Патрик опустил руку и оперся плечом о дверной косяк. – Что ты здесь делаешь? – Он тяжело вздохнул. – Ты только лишний раз причиняешь себе боль.

– Мне спокойнее здесь, – пояснила Анна. – Я скучаю по моему мальчику. А он скучает по мне.

Однако Анна отнюдь не выглядела спокойной.

– Тебе нужно поспать, – констатировал Патрик, еще раз внимательно посмотрев на жену.

– Но ведь Тедди не уснет без медвежонка. – Анна сомнамбулически поглаживала палевый мех. – Он каждый вечер берет с собой в постель эту игрушку. Сначала я пою Тедди колыбельную, а потом…

– Идем отсюда! – хрипло произнес Патрик.

Но Анна даже не пошевелилась. Она продолжала перебирать тонкими пальцами мех, и непонятно было, слышала ли она, что сказал Патрик.

– Анна! – устало позвал он.

– Нет. Уходи, если хочешь. А я останусь, потому что здесь я чувствую себя ближе всего к своему ребенку.

За спиной Патрика возник Берт. Он слышал последнюю фразу.

– Все в порядке? – быстро спросил он.

– Исчезни, Берт. – Грубость в обращении к другу лишний раз свидетельствовала о том, что Патрик сражается с бурей эмоций, бушевавших в его груди.

Берт молча ушел, сочувственно вздыхая на ходу. И, похоже, его сочувствие относилось к обоим – Анна, безусловно, страдала, и к тому же он никак не ожидал, что Патрик будет так переживать за чужого ребенка.

Патрик медленно отделился от дверного косяка и вошел в детскую.