Дон Антонио начал выстукивать рубиновым кольцом по деревянному подлокотнику кресла какой-то рваный ритм, негромко говоря:

— Но наш друг несколько облегчил нам задачу своей женитьбой. Я всегда считал, что, несмотря на твое неоспоримое мастерство в своей профессии, Мигель, вполне вероятно, что Аспид сможет противостоять твоей технике. Он человек необычный. Или же каким-нибудь образом сделает так, чтобы не попасться к нам в руки живым. Но женщина и ребенок живут под его защитой. Странное бремя для такого превосходного профессионала, если подумать. И я надеюсь, что оно обеспечит нам брешь в его броне. Мы будем работать с женщиной, а не с Аспидом и посмотрим, выдержит ли он ее муки с такой же легкостью, с какой, несомненно, выдерживал бы свои. А когда мы получим от него то, что нам требуется, убьем их обоих.

Он закинул ногу на ногу и посмотрел на Мигеля, покручивая на черной бархатной ленте свой монокль.

— Может быть, ты уже догадался, почему на это задание отправили меня, друг мой?

Мигель не стал долго раздумывать и строить догадки.

— Потому что вы самый лучший, сэр, — просто ответил он.

Дон Антонио кивнул и благожелательно согласился:

— Да, друг мой, думаю, что так оно и есть. Но это не главная причина, дорогой мой Мигель. Я очень тщательно выбираю себе задания, и у меня была очень личная причина, чтобы взяться именно за это. — Его лицо исказилось мрачной гримасой. — Я не прощаю другим своих неудач.

— Конечно, дон Антонио.

— Особенно своих. — Он поджал губы. — В отличие от многих моих сослуживцев я ни разу не скрещивал шпаги с Аспидом. Но мне бы это удалось, не перехитри он меня однажды… и поверь мне, Мигель, никому не удастся перехитрить меня дважды. — Особая мягкость его голоса только подчеркивала свирепость данного заявления.

Мигель, соглашаясь, торопливо закивал.

— Вы самый лучший, дон Антонио, — с благоговением повторил он.

Начальник, похоже, его не услышал. Дон Антонио продолжал почти мечтательно:

— Аспид—это единственный человек, которого нельзя недооценивать. Он долгие годы наносил значительные разрушения нашим сетям… Вот почему мы больше не можем к нему приноравливаться, это недопустимо, — добавил он с едва заметной усмешкой. — Однако остается вопрос: будет ли в данном случае лучший представитель Испании достойным соперником этому англичанину? — Дон Антонио, рассеянно нахмурившись, смотрел, как раскачивается на бархатной ленте его монокль, словно тот его гипнотизировал. Потом перехватил ленту и опустил монокль в карман жилета. — Не трудись отвечать, Мигель. Вопрос риторический.

Он встал с кресла.

— В общем, я займусь женой, хотя так и не понимаю, зачем Аспид так усложнил себе задание, связавшись с женщиной. Вероятно, у него на это имелась какая-то хитрая причина. — Дон Антонио откинул голову назад и расхохотался. — Madre de Dios, нет предела тому, на что Аспид готов пойти, ради своей работы. Она для него источник жизненной силы.

Мигель подумал, что смех хозяина пугает даже сильнее, чем его свирепое презрение. Он переступил с ноги на ногу и с тоской посмотрел на дверь.

— Иди. — Дон Антонио махнул рукой. Мигель поклонился и вышел.

— О да, — пробормотал дон Антонио в наступившей тишине. — Шпион всегда останется шпионом… до тех пор, пока смерть не положит игре конец.

Аурелия возвращалась домой после прогулки с Лирой в Гайд-парке, когда со стороны Гросвенор-сквер на Саут-Одли-стрит повернул изящный экипаж. Она мгновенно узнала высокого светловолосого голубоглазого мужчину, который как раз остановил перед ее домом пару чистокровных гнедых лошадей.