Покончив с обедом и позволив китовьим костям опуститься на дно, он поспешил к Йонну. Приближаясь, он сложил свои щупальца в магический символ и прочёл слова заклинания, известные каждой особи его вида. Магическая энергия выстрелила из него и помчалась к поверхности, чтобы призвать шторм.

Час спустя Ссессимиф показался на поверхности. Небо было затянуто тучами, холодный зимний дождь барабанил по волнам. Дождь охлаждал воду у поверхности, которая была заметно теплее, чем на глубине. Холод позволял Ссессимифу лучше контролировать свою плавучестью. За пеленой дождя он заметил россыпь огоньков вдалеке, которая была Йонном.

Он поплыл к гавани, набирая скорость.

***

После заката Наян и его теневые ходоки вернулись. Когда сгустилась тьма, Кейл, Ривен, Наян и ходоки телепортировались в переулок в стенах Йонна.

На их плащи обрушился сносимый ветром ливень, холодный, почти как град. Отряд натянул поглубже капюшоны и вышел из переулка на основную улицу.

По сторонам мощёной дороги стояли двух- и трехэтажные дома с крутыми черепичными крышами, теснясь так близко друг к другу, что почти сливались в одно длинное здание, тянувшееся вдоль всей улицы. Слева и справа по улице шли открытые канализационные каналы, по которым текли потоки воды и нечистот. Камень был скользким от дождя.

Из-за позднего часа и пронизывающего ливня улицы были безлюдны. На тротуарах стояло несколько повозок, и несчастная лошадь топталась у коновязи возле наглухо запертого постоялого двора. В некоторых окнах второго этажа горели огни. С крюков на стоявших вдоль дороги шестах свисали фонари. Некоторые погасил дождь. Фонари качались на ветру. Мальчишка, закрывший голову большим для него плащом, выбежал из переулка и отвязал лошадь. Кейл и его спутники по привычке отступили во тьму, и малец их не заметил.

— Идём, — сказал он упирающейся лошади и потянул её в переулок.

Кейл и остальные шли по улице, пока не достигли площади, где стояла бронзовая статуя, изображавшая волшебника в процессе сотворения заклинания. Вытянутую руку статуи покрывала наледь. С площади Кейл смог разглядеть практически весь город.

Йонн располагался на дне пологого карьера, похожего на огромный котёл. Город делился на ярусы, спускавшиеся сверху вниз по склону карьера, как ведущие к морю огромные ступени. Ярусы соединялись грунтовыми пандусами, бока которых ограждали невысокие стены. На дне города находилась глубоководная гавань, причалы и трущобы бедняков. У причалов теснились суда, и несмотря на час и погоду, в неверном свете фонарей Кейл разглядел несколько фигур, шагавших по пирсам. За пристанью простиралось вдаль Внутреннее море, тёмное и зловещее.

На самом верхнем ярусе стояли высокие башни и богатые особняки. С этого высокого насеста богачам открывался приятный вид на море и менее приятный вид на их менее удачных сограждан. Здания Йонна, даже благородные особняки, не могли похвастаться таким архитектурным разнообразием, как сооружения Селгонта. Большинство представляли собой просто коробку с одной-двумя круглыми башнями, построенными из когда-то добытого в карьере известняка.

Между двумя противоположностями в виде доков и особняков высился тесный лес зданий из дерева и камня, в которых жили рабочие, торговцы, ремесленники и художники Йонна. На здешней скромной линии горизонта выделялись четырёхкупольный дом в центре города и высокие, освещённые магией башни здания гильдии прямо над доками.

Город показался Кейлу перегруженным, переполнившим свой котёл. Здания занимали каждый клочок земли внутри карьера и карабкались на его склонам.

Кейл оглянулся. Над домами знати возвышалась Дорожная твердыня — сокровищница, казармы и тюрьма Йонна, построенная на вершине склона. Пандус из утоптанной земли и дроблёных камней спускался от неё в город. На нём никого не было. Ночь была слишком холодна, а дождь слишком силён.