Комната была совсем небольшой, высокие окна завешены плотной тканью, что создало полумрак. Вдоль стен выстроились массивные шкафы с книгами, сбоку примостился заваленный бумагами стол. Старое кресло. Маленький, скорее похожий на тахту диван. Громадное, в полный рост, зеркало в причудливой раме.

Она явно ждала его. Стояла рядом с зеркалом, окутанная тенями и тишиной. На ней было простое, длинное платье, на плечи накинута узорчатая пуховая шаль, спускавшаяся до самого пола и скрывавшая недостатки фигуры.

Ее редкие русые волосы были собраны в короткую мышиную косичку, непримечательное лицо ничего не выражало. Светло‑голубые глаза казались черными из‑за расширившихся в полумраке зрачков.

Данаи Эсэра прекрасно знала, что Посланник пришел сюда убивать. В неведении пребывала лишь Виктория.

Олег медленно опустился на одно колено и склонил голову перед своей махараджани.

* * *

Виктория смотрела, как Посланник проскользнул в дверь, как своей змеиной, какой‑то бескостной походкой приближается к ней. Смотрела, отстраненная от контроля над своим телом и своими чувствами, и каждый его шаг посылал электрические разряды вдоль ее позвоночника.

Инстинктивно окинул взглядом сначала помещение, затем, убедившись, что опасности нет, повернулся к ней. На одно отчаянно долгое мгновение их глаза встретились.

У Виктории (точнее, Эсэры, но даже ради сохранения своих жизней ни одна из них не смогла бы сейчас провести четкой границы между собою) перехватило дыхание, внутри что‑то болезненно сжалось.

А потом он медленным, безумно грациозным движением опустился на одно колено, и обжигающе‑темные глаза исчезли, заслоненные упавшими на лоб прядями.

– Мол махараджани, чем я могу служить вам? – Язык был не знаком, но Виктория понимала каждое слово, как и то, что эта ритуальная фраза по сути означала отнюдь не то, что было сказано. На самом деле ее только что форменным образом отругали. Спина выпрямилась, плечи напряглись, точно получив удар плеткой. Что такого обидного Эсэра нашла в простом вопросе?

– Вам потребовалось довольно много времени, чтобы набраться смелости для этого визита, о муж мой, – насмешливо бросили ее губы, и Виктория была поражена тем, как чувственно прозвучал ее обычно визгливый голос.

Олег чуть вздрогнул и поднял голову, но теперь в его глазах вспыхивали еще и искорки гнева.

– И давно вы здесь... присутствуете, моя госпожа?

«Жалко, зеркало стоит за спиной, – подумала Виктория. – Выражение безграничной иронии на моем лице сейчас, должно быть, просто бесценно».

– С самого начала, – промурлыкала Избранная.

На лице Посланника появилось такое... растерянно‑виноватое припоминающее выражение. Будто Олег судорожно перебирал в мозгу события последних месяцев, просеивая их в поисках случайных любовниц и прочих неблаговидных поступков, кои не принято совершать в присутствии жен. И, судя по всему, нашел. Наверное, что‑то вроде третирования беззащитных девчонок лишь за то, что те не являются его обожаемой половиной.

Вот уж никогда не думала, что увидит Олега смущенного, Олега не знающего, куда себя девать. Он почти покраснел! Мгновение Посланник выглядел так, точно отчаянно желал прямо сейчас провалиться сквозь землю.

Ее собственное черное злорадство смешалось с утонченной иронией Эсэры, и Виктория почувствовала себя... нет, не отмщенной. Но она почувствовала себя лучше.

Посланник тем временем взял себя в руки и смотрел уже по‑настоящему сердито.

– И могу я узнать, что вы здесь делаете, моя госпожа?

Утонченно‑ироничная улыбка превратилась в настоящую, быть может даже немного угрожающую (Виктория не видела себя со стороны), ухмылку.

– А разве я не имею права находиться там, где хочу, делать то, что хочу? – вкрадчиво спросил ее и в то же время не ее голос.