Через минуту стена из неизвестного, но наверняка очень твердого материала перестала существовать, на ее месте появился новый вход на мостик.

Михаил первым рванулся внутрь, не обращая внимания ни на жар, ни на опасность. Гений техномагии ужом проскользнул мимо Избранной, подскочил к какому‑то только ему известному устройству и прижал к нему ладони. Олег был лишь на шаг позади. Настоящая работа для них по‑настоящему начиналась только теперь.

Тело Виктории медленно и грациозно скользнуло внутрь и остановилось перед креслами, в которых застыли невысокие, похожие на детские, фигуры самых могущественных существ в этом рукаве галактики. Они были несомненно мертвы.

Ни один из обрушивших на Избранную ментальную атаку не пережил безумной ярости ее отпора.

«Да‑аа, подружка. Напомни мне никогда тебя не злить, ладно?»

– ...На счет «три». ТРИ! – приказывал кому‑то Михаил. Корабли гигантского флота начали превращаться в молчаливые облака плазмы.

Глава 15

...Пробравшись в пещеру, опустилась на колени у кромки воды. Застыла над безупречным зеркалом поверхности.

Ей, дочери бескрайней пустыни, странно и страшно было видеть открытое водное пространство, начинающееся у самых ног бездонной пропастью. Но это никак не сказывалось ни на гордо выпрямленной спине, ни на безмятежности взгляда.

Глубоко под водой Леек завершил ритуал, отсекающий пробравшихся на Данаи гончих Новых богов.

По золотистой глади пробежала тревожная рябь. Почуяли.

Леек рванул к поверхности, рассекая обжигающую золотом жидкость и понимая, что не успеет, не сможет вырваться. Он уже почти доплыл, но разъяренная сила дернула вниз, не пуская. Почти... Воздух был так близко, в каких‑то метрах.

Она резко погрузила руки в воду, и потолок пещеры вспыхнул, озарившись смешением золотистых и изумрудно‑зеленых бликов, где‑то в бездонной глубине раздался полный ярости и боли вой.

Спина женщины выгнулась как от электрического разряда, ее собственный стон эхом метался над закипающей поверхностью, но Леека подбросило вверх, затем подхватило, и минуту спустя она уже выволакивала его, кашлявшего и отплевывающегося, на камни.

Ее руки горели болью. Когда Посланник схватил ее и поволок к выходу, случайный взгляд зацепился за кровавые раны, будто кожу на ее кистях и предплечьях содрали или же растворили кислотой.

Шатаясь, они выбрались к свету.

– Госпожа! – Голос похож на сиплый хрип, но золотые глаза блеснули знакомой яростью, а почетное обращение прозвучало как ругательство. – Я же говорил, что туда может пройти лишь тот, в ком течет кровь курдж!

– Гончие?

– Отрезаны, – выдохнул сквозь кашель Леек.

– Хорошо. – Махараджани запрокинула побелевшее от боли лицо. – Теперь о Новых богах можно не думать. Осталось только разобраться с теми, кто успел заявиться к нам, преследуя беглецов.

Они упали на руки измаявшихся в ожидании гвардейцев...

* * *

У него подгибались ноги. Не от страха, а от нежелания идти. Давненько такого не было. Олег почти против воли заставлял себя делать шаг за шагом. Одна часть его души хотела броситься вперед, сметая все на своем пути. Другая не менее страстно желала рвануть назад, подальше от безобразной разборки, итогом которой, вполне возможно, станет убийство любимой женщины. Результатом противодействия этих сил было медленное, нервное продвижение, из тех, о которых принято говорить, что «ноги у него друг о друга заплетались».

Наконец он приблизился к двери. Медленно, чудовищным усилием воли положил ладонь на ручку... Закрыл глаза...

С того момента как узнал в бегущей впереди девушке собственную жену, он действовал точно механизм. Он ходил, что‑то делал, отдавал приказы – даже находил гениальные решения! – в то время как его разум находился в состоянии ступора.