— Будь внимательнее, — выбил инженер на клавиатуре. Хотя комп и так делал все, что зависело от программы. Он уже дважды давал сигнал опасности, в результате чего Такэда успевал к месту очередного происшествия через считанные минуты. Правда, все‑таки позже неизвестных благодетелей, успевавших прийти на помощь Сухову с удивительной точностью, раньше милиции.

Пора было заниматься ханами и собираться на работу, но Тоява медлил. Что‑то ему не нравилось. Появилось неприятное чувство забытой обязанности, томление, желание оглянуться. И еще показалось, что в комнате что‑то изменилось.

Внутренне собираясь, Такэда скользнул взглядом по обстановке комнаты: стол, четыре стула, два кресла, книжные полки, шкаф, компьютер, принтер, сейф… две картины в стиле сэйкаку на стене, календарь… зеркало… все на месте… Зеркало!

Такэда стремительно прыгнул к шкафу, выхватил нунчаки, со свистом провел вокруг себя два круга защиты, зажал нунчаки подмышками, медленно подошел к зеркалу, в котором отражалось все, кроме самого хозяина. Зеркало слепо смотрело на инженера, и было в этом «взгляде» нечто, отчего Такэда покрылся холодным потом. Инстинкт сработал раньше, чем он сам понял, в чем дело.

Взметнулись нунчаки: правый сбил на лету выплюнутый зеркалом острый зазубренный кусок стекла, левый врезался в зеркало, еще до удара зазмеившееся трещинами. Звон, грохот, стон… стон!

Осколки стекла, кривые, как ятаганы, посыпались на пол, крепления зеркала вылетели из гнезд, рама треснула и разлетелась в щепы!

Обессиленный, чувствуя, как по телу бегут струйки пота, Такэда стоял над кучей стекла и разбитых деревянных планок и… в голове вертелось только одно слово: нашли!,.

Но как, почему, с чьей подачи? Или он прав — психоразведка?

Подстраховочная кампания СС? Скорее всего, так оно и есть: «печать зла» действует на вс е объекты, попавшие в поле зрения заклятия, наложенного на объект опеки. Поскольку объектом опеки в данном случае является Никита Сухов, это означает, что все его друзья, родные, знакомые находятся в «кругу устойчивого интереса» «печати». То есть всем им грозит опасность. И Ксении тоже…

— Набил тут стекла, — сказал с осуждением Такэда и сам же себе ответил. — Гомэн кудасай.

В дверь позвонили.

Тоява оценивающе глянул на нунчаки, кивнул, успокаиваясь.

Внедрения готовятся заранее, вряд ли два спланированы сразу одно за другим.

За дверью стоял Сухов с заклеенной пластырем физиономией.

— Ты что, тренировался? — поинтересовался танцор, глядя на то, что минуту назад было зеркалом. Взгляд Никиты скользнул по нунчакам, потом по лицу хозяина. — Что случилось, Оямыч?

У тебя вид, будто ты ждал налоговую инспекцию.

— Собираюсь на работу, — буркнул Такэда, отступил в прихожую. То, что поизошло, называлось внедрением, но Сухову знать это пока не нужно. Если СС вцепилась, уйти от следующего «появления души» у мертвых предметов будет труднее. Как правило, никто не ждет никаких каверз от знакомых с детства вещей…

— Не обращай внимания, — добавил Толя. — Я случайно зацепил нунчаками зеркало. Сейчас умоюсь, и ты отвезешь меня в институт.

— Отвезу… а откуда ты знаешь, что я на машине?

— Бензином воняешь.

Такэда ушел умываться, а Никита, сказав ему в спину: «Да?» — прошел в комнату с компьютером, разглядывая груду зеркального стекла на полу. Один из осколков мерцал голубовато‑льдистым светом и выглядел угрожающе живым, но пока танцор протирал глаза, свет исчез, осколок выпал из общей кучи и рассыпался в пыль.

Показалось, подумал Никита, озираясь.

Гостиная Такэды недвусмысленно говорила о национальности владельца квартиры: циновки‑татами на полу; холодное оружие вместо традиционных кукол на всех полках, шкафах, телевизоре, компьютере, на столе и на стенах; эстампы с видами Фудзи и поединками самураев; цветы вдоль стен в специальных длинных ящичках.