Ямадзаки вошел в зал и увидел, что Кадзу странно раскачивается взад и вперед.

– Что с вами?

Он в испуге приблизился.

Кадзу, обернувшись, громко, во все горло расхохоталась:

– Все нормально! Я не в том возрасте, чтобы получить инсульт. Просто так развлекаюсь. Ну, поехали выпивать!

Кадзу в сопровождении Ямадзаки отправилась по барам и кабаре, но, даже пьянея, Ямадзаки краешком глаза видел, как она всем, вплоть до официанток и посыльных, раздает визитки с нестандартно крупно напечатанной фамилией Ногути.

Ногути наотрез отверг проект компромисса с Консервативной партией, которая пыталась разными тайными способами на него повлиять. Через несколько дней юрисконсульт концерна «Фудзикава» заявил адвокату Ногути, что не может заниматься вопросом о покупке «Сэцугоан». Адвокат Ногути поинтересовался, в чем причина, и оказалось, что на него надавили со стороны премьер-министра Саэки. Тот неожиданно позвонил Фудзикаве Гэндзо:

– Ты сейчас не покупай «Сэцугоан». Сделать это перед выборами – значит дать оружие в руки врагу.

Ногути, услышав это, рассвирепел. Ямадзаки невозмутимо заметил, что теперь у них появилась благоприятная возможность сразиться с врагом, и после долгих уговоров организовал встречу с премьер-министром Саэки. Министр был моложе, однако Ногути отправился в его резиденцию и в своей высокомерной и неуклюжей манере осудил его за недостойное закулисное вмешательство в сделку с частной собственностью.

Премьер-министр с улыбкой почтительно возразил, что совершенно не в курсе ситуации.

– Не могу поверить, что вы так остро восприняли этот разговор. Чтобы премьер-министр звонил по телефону, как простой агент по недвижимости… Будьте же благоразумны. Скорей всего, господин Фудзикава использовал мое имя всего лишь в качестве благовидного предлога для отказа.

Он осведомлялся о жизни, обращался с Ногути как со стариком, предлагал помощь. Такое излишне почтительное обхождение уязвляло гордость старого дипломата. Подлинные интриги должны ощущаться кожей, как шелк, а у Саэки шелк был определенно искусственным. «Каков лжец!» – думал Ногути.

Вернувшись домой, он ничего не сказал, но его плохое настроение успокоило Кадзу. Виды на продажу «Сэцугоан» исчезли. Кадзу изо всех сил скрывала, до чего счастлива. Свой обман в области чувств она намеревалась возместить политической верностью.

Глава четырнадцатая

Наконец-то выборы

Губернатор Токио сложил полномочия в последней декаде июля, и сразу же опубликовали сообщение о выборах. С этого момента и до выборов десятого августа, в течение пятнадцати дней, официально разрешалась предвыборная агитация.

Лето выдалось на редкость жарким. Кадзу хлопотала вовсю, вторично заложила «Сэцугоан», добыла тридцать миллионов иен. На втором этаже здания S в деловом районе Юракутё сняли контору для предвыборного штаба.

Утром накануне счастливого дня, когда Ногути должен был впервые выступить публично, между ними опять возник спор. Кадзу для такого события заранее заказала летнюю ткань самого высокого качества от «Джона Купера» и прилагала огромные усилия, чтобы отправить мужа к портному снять мерки. Однако Ногути отказался и собирался выйти на уличное выступление в совсем пожелтевшем от старости английском льняном костюме.

– В выборах принимаю участие я, Ногути Юкэн. А не костюм. Я такое не надену.

В этом по-детски нудном ворчании любой разглядел бы скрытый в глубине души страх.