— Так ведь? — мягко продолжил Арчи.

И Табсу показалось, что в комнате были лишь они вдвоем, один на один, члены «Виджилса», сидящие в глубине комнаты, незаметно растворились, и его сердце заработало в почти нормальном ритме.

— Да, — ответил Табс. Он верил в любовь и в Риту — даже теперь. В маленьком и скрытом месте и со своим ожиревшим и потным телом он вдруг поверил, что где-то произошла ошибка, и Рита снова вернется в его жизнь, просто полюбит, примет его.

Оби выбрал подходящий момент, чтобы придти на встречу.

Он опоздал на встречу, потому что безуспешно пытался дозвониться до Лауры Гандерсон. Ее телефон был занят. Он ждал в коридоре, а затем снова и снова набирал ее номер, и каждый раз в трубке его приветствовали короткие гудки. И он не мог понять, что же у нее там случилось. Обычно дозвониться к ней не составляло особого труда. Правда, Лаура как-то призналась, что она часто снимает трубку и кладет ее рядом с аппаратом, когда не хочет, чтобы кто-нибудь ей дозвонился. На этот раз она избегала Оби? Вероятность чего снова начала его мучить.

Его первая попытка дозвониться была еще, когда уроки только закончились, и он собрался поехать к ней домой. Но перевернутая «Y» на доске объявлений задержала его. Встреча «Виджилса». Он подумал, что эта встреча как-то может быть связанна со вчерашним нападением. Он не ожидал в этот день никаких встреч «Виджилса», не знал никакого для нее повода, но также знал, что в такой школе, как «Тринити» всякого рода новости распространяются быстро. Было ли это кому-либо известно об этом нападении? Снова монета провалилась в щель аппарата, снова набран номер, и снова короткие гудки. Оби снова повесил трубку, и потерянно и обреченно пошел вниз по лестнице. Он кивнул Джимми Салнеру, охраняющему вход в комнату, и вошел, обнаружив Табса Каспера в центре внимания. Бедное дитя выглядело так, словно вот-вот заплачет. Оби почувствовал сильную вину за его мучения. Ад, и это еще одна гадость в этот самый отвратительный день его жизни.

Оби вздрогнул, услышав разговор между Арчи и Табсом.

— Да, и что? — спрашивал Арчи.

— Да, я верю в любовь, — ответил Табс дрожащим шепотом.

Оби тихо выругался. Он надеялся, что Арчи давно уже забыл о Табсе Каспере. Он должен был знать лучше: Арчи никогда и ни о ком не забывал. Арчи расспрашивал о нем еще где-то в январе, полжизни тому назад, и насмехался над Оби и над тем, как мало жертв тот ему поставляет. «Бегаешь налегке, Оби? Потерял нюх?» Его аж передернуло, потому что в тот момент рядом были и Бантинг, и Картер, и кто-то еще. «Или тебе просто не хватает воображения». Пульс забарабанил у Оби в висках, и его щеки загорелись. «За неделю тебе в голову не пришло имя поприличней».

Имя «поприличней» означало жертву, кого-нибудь в чем-нибудь уязвимого, подходящего для задания Арчи.

Такого как Табс.

Оби узнал о существовании Табса Каспера, как об учащемся «Тринити», прошлой осенью в последние дни ужаса той распродажи шоколада. Он сверял списки и искал «преступников» — тех, кто еще не продал свою квоту или не вернул деньги за уже проданный шоколад. Он обнаружил, что напротив имени Табс стояло две квоты, что было нелепо. Оби понадобилось три дня, чтобы за ним проследить. Табс оказался неуловимым, будучи впереди Оби на несколько шагов, он исчезал со всем своим жиром. Как бы то ни было, Табс успевал войти в класс или подняться в школьный автобус. Наконец, однажды вечером Оби нашел его в Когс-Парке, заметив его с девушкой, которая липла к нему примерно так же, как и плющ к стене с южной стороны «Тринити». Оби не сомневался в том, что Табс продал весь шоколад, но деньги не вернул, а вместо этого тратил их на эту девушку, что было типично.