Кто-то с сочувствием выпустил воздух, и легкое волнение пробежалось через все замкнутое помещение.

— Это — задание. Эрнест, ты должен стать тяжелее еще на двадцать фунтов. Через четыре недели, это почти в конце учебного года. Ешь, сколько душа пожелает. Мы встретимся с тобой здесь, и у нас будут весы.

У Табса раскрылся рот. Не знал, почему. Конечно, не из-за возражения. Никто и никогда не мог возразить заданию. Он не мог закрыть свой рот, при всем своем желании. Каждая его клеточка протестовала против каждого лишнего его фунта. Вся его жизнь была посвящена попытке похудеть, несмотря на то, он всегда был голоден, всегда хотел есть и каждый раз сдавался. Но толстеть преднамеренно?

— У тебя есть месяц, Табс, и ты придешь сюда, — сказал Арчи — нежный Арчи, добрый управляющий.

Табсу только и осталось, как поспешить унести свое тяжелое тело подальше от того ужасного места, тряся лоснящимся на толстых бедрах жиром и спотыкаясь о чьи-то ноги по дороге к двери.

— Замечательно! — крикнул кто-то. Но это был не Оби, который, наблюдая за ковыляющей к двери тушей Табса, почувствовал себя маленьким и щуплым.

Арчи указательным пальцем ткнул в черную коробку, и, не тратя времени впустую, быстро запустил руку внутрь и извлек оттуда белый шар. Он, забавляясь, взглянул на него и опустил обратно.

Члены «Виджилса» зашуршали, собираясь встать и уйти, но Арчи поднял вверх руку.

— Я кое-что хочу объявить, — сказал он, его слова загромыхали, словно кубики льда в стакане с коктейлем.

Он кинул взгляд на Картера, замершего в ожидании для удара молотком.

Молоток был важным атрибутом каждой встречи и собрания «Виджилса».

И Картер был уполномочен наносить им удары по столу, обозначающие действия и слова Арчи, примерно так же, как барабанная дробь в цирковом оркестре сопровождает номера воздушных акробатов или фокусников. Он ударял по столу, чтобы, например, подтолкнуть к ответу того, кто в очередной раз стоит напуганный перед всеми и дрожит, или чтобы заострить внимание на очередном заявлении Арчи.

Арчи потребовал всеобщего внимания, чтобы все снова сосредоточились только на нем. Картер замер в ожидании.

— У меня есть известие, — начал Арчи. — О том, что визит епископа в «Тринити», отменен.

Картер уронил молоток.

Арчи с презрением посмотрел на Картера, ожидая, когда тот его поднимет, и затем заговорил снова.

— И это значит, что у нас не будет ни одного дня свободного от учебы — отменяется.

Короткие вздохи пробежались по сидящим в комнате, и кто-то прошептал: «Вот, дерьмо».

Холодные и беспощадные глаза Арчи зарыскали по комнате, чтобы прояснить оценку принесенной им вести.

Оби посмотрел на Арчи, спрашивая взглядом, что он так ищет глазами. Он знал Превеликого Арчи Костелло достаточно глубоко, чтобы понять, что где-то что-то не так.

Казалось, что рука Картера приклеилась к ручке молотка, и кровь подступила к коже, окрасив его лицо.

— Но это также означает, что… произошло… кое-что еще, — Арчи затягивал слова, произнося их медленно и все время изучая глазами аудиторию, глядя на всех так, словно никогда прежде никого из них не видел.

Оби озадаченно нахмурился, и был рад тому, что стоит в тени, и его фактически невидно.

Но Арчи видел все, и его глаза теперь были на Оби:

— Ты что-то об этом думаешь, Оби?

Оби смущенно пожал плечами.

— Я не знаю.

— Бантинг?

И тот чуть не подпрыгнул от удивления, будто кто-то сильно ущипнул его. Хотя для него такие встречи были привычным делом, он почувствовал себя некомфортно, потому что в этом же помещении присутствовал еще и Оби, голос которого он услышал, до этого увлеченно следя за беседой Арчи с Табсом Каспером.